Великие битвы великой страны
Шрифт:
Волшебный клинок
Декабрь. Не утихают бои с фашистами. Все так же рвутся враги к Севастополю. Один из наиболее опасных участков севастопольской обороны в эти дни находился в районе за Бельбекской долиной.
Здесь, рядом с рекой Бельбек, сражались советские конники. Целая дивизия. Но не в конном строю. Мал здесь простор для конницы. Спешились кавалеристы. Дрались, как пехотинцы.
Страшной была здесь схватка. Особенно 21 декабря. Отражая атаки фашистов, погиб командир полка отважный
Бьются советские конники. Сил не хватает, вот-вот не удержатся.
Отражать атаки фашистов кавалеристам помогала зенитная батарея младшего лейтенанта Николая Воробьева. Ловко сражались зенитчики. Из своих пушек били по фашистским танкам, по пехоте противника. Стреляли вдаль и прямой наводкой. Разили в цель и отсекали огнем противника – то есть огнем перекрывали фашистам путь.
Восхищались конники меткой стрельбой зенитчиков. В знак благодарности подарили они младшему лейтенанту Воробьеву кавалерийский клинок.
Кто-то сказал:
– Волшебный!
Принял подарок артиллерист. Решает, чем же ответить конникам.
– Залпом, залпом по фашистам, – подсказывают товарищи.
В это время фашисты как раз бросились в новую атаку. Идут как стена, как лава.
Вскинул младший лейтенант Воробьев клинок.
– Огонь! – рубанул по воздуху.
Ударили зенитки. Метнули в фашистов сталь.
– Огонь! – снова кричит Воробьев.
И вновь клинок к небесам взлетает.
Еще быстрей теперь заработали артиллеристы. С новой силой бросились в бой и конники.
Отстояли герои свои позиции. Разгромили рвавшихся сюда фашистов.
Смотрит Воробьев на кавалерийский клинок. Согласен: клинок волшебный!
Учитель
До войны солдат Трубников был учителем. Русский язык преподавал в школе.
Под Севастополем Трубников сражался в стрелковой роте.
В дни декабрьского наступления фашистов, во время одного из боев, во фланг роте ударили две фашистские пушки. Били фашисты точно и большой урон наносили нашим.
Командир роты вызвал к себе группу бойцов. Среди них оказался и Трубников.
Дал командир бойцам боевое задание: подобраться незаметно к фашистским пушкам и заставить их замолчать.
– Заткнуть им глотки! – кратко сказал командир.
– Ясно, – бойцы ответили.
– Понятно, – ответил Трубников.
В группе Трубников был за старшего. Взяли бойцы автоматы, патроны, гранаты. Отправились в путь солдаты.
Перебежками, шагом, ползком, рывком, прижимаясь к земле и скалам, подобрались солдаты к фашистским пушкам. Метнули гранаты, автоматный огонь открыли. Перебитой лежит прислуга.
Подбежали солдаты к пушкам:
– Давай гранаты.
Достали бойцы гранаты.
– Взрывай их, братцы!
На пушки смотрят:
– Заткнем им глотки!
– Минутку. Стойте, – сдержал бойцов Трубников.
Повернулись бойцы на голос.
– Зачем же пушкам вдруг быть немыми, – сказал, улыбнувшись солдатам, Трубников. – Научим лучше их русской речи.
Не сразу смекнули бойцы, в чем дело. Речь о какой здесь речи? И вдруг поняли. У пушек горы лежат снарядов. Зачем же гибнуть зазря снарядам!
Зарядили солдаты пушки.
Развернули солдаты пушки.
– Огонь! – скомандовал Трубников.
Ударили пушки туда – по фашистам. Взорвали округу могучим басом.
За выстрелом первым – второй и третий. За третьим – четвертый, шестой, десятый…
– Ну как – по-русски? – кричит Трубников.
– По-русски, по-русски, по-нашенски, – в ответ солдаты.
Заговорили по-русски фашистские пушки.
Возвращались солдаты в родную роту. Шагает со всеми Трубников.
– И вправду – учитель! – смеются солдаты.
Ной адамия
Не взяли враги в декабре Севастополь. Провалился и этот штурм. Продолжает сражаться город.
Фашистское орудие било по нашим. Пятеро фашистов здесь при орудии: один заряжает, второй стреляет, двое подносят снаряды, пятый – сам командир орудия.
Стреляет пушка.
– Огонь!
– Огонь!
Снова крикнул фашист:
– Огонь!
Однако не грянул выстрел. Посмотрел командир на пушку. Есть подносчики, есть заряжающий. А где же стреляющий?
Раскинул руки, у пушки лежит стреляющий. Над правой бровью от пули след.
Недолго на войне замешательство. Заряжающий стал стреляющим. Один из подносчиков стал заряжающим.
Снова стреляет пушка.
– Огонь!
– Огонь!
Снова крикнул фашист:
– Огонь!
Однако снова не грянул выстрел. Посмотрел командир на пушку. Есть подносчик. Есть заряжающий. А где же стреляющий?
Раскинул руки, у пушки лежит стреляющий. Над левой бровью от пули след.
Коротко на войне замешательство. Заряжающий стал и стреляющим: сам заряжает и сам стреляет. Снова в работе пушка.
– Огонь!
– Огонь!
Снова кричит офицер:
– Огонь!
Не отозвалась команде пушка. Посмотрел командир на орудие. В живых у пушки остался всего лишь один солдат. Прицелился этот один – последний, приготовился только к выстрелу, как тоже у пушки рухнул. А следом за ним и пятый – сам командир орудия.
Посмотрел из-за укрытия старшина Ной Адамия.
– Порядок! – сказал Адамия. Старшина Ной Ад амия был снайпером. Это его работа.
…По извилистой крымской дороге едет фашистская штабная машина с открытым верхом. Пять человек в машине. Четверо из них – офицеры. Трое – сзади. Один – впереди. Важно сидит с водителем.