Великие химики. Том 2
Шрифт:
…Дальше, дальше по дорожке. Теперь она вела к «Лесной даче» — так назывался дом, который был построен для семьи Вольфа, поскольку в старой «Энергии» стало тесно для разросшейся семьи Оствальдов. В «Лесной даче» спрятался Вольфганг, тайком из-за занавесок он наблюдал за отцом.
Оствальд подошел к табличке «Химия», которая была в два раза больше других. Оствальд остановился и начал читать длинную оду:
«О, химия, наука благородная, Тебе я свои силы подарил, Тебе я новые пути открыл И с физикой навекДа, действительно самым главным в его жизни все-таки была химия. Он посвятил ей все свои силы и талант, ради науки он пожертвовал многим. Но химия принесла ему и много радости, много незабываемых светлых минут.
Первые успехи на этой стезе он познал еще там, в России, в Дерпте. В 1882 году он получил место профессора химии в Рижском политехническом институте [323] . Здесь он начал свои исследования по химической кинетике — первые опыты по гидролизу ацетамида и метилацетата в присутствии различных кислот. Чтобы поддерживать постоянную температуру реакционной смеси, Оствальд сконструировал специальный термостат. Измерения стали более точными, и уже первые данные привели к неожиданным выводам: влияние кислот определялось главным образом концентрацией их растворов, а не их свойствами. Было нечто общее, характерное для растворов всех кислот, но что именно — молодому профессору пока не удавалось определить. И вот, совсем неожиданно из Швеции пришел большой конверт. Отправитель был неизвестен Оствальду — некий Сванте Аррениус.
323
О деятельности Оствальда в качестве профессора Рижского политехникума см.: Родный Н. И., Соловьев Ю. И., ук. соч., с. 28–36.
…Что это был за день! Еще на рассвете в доме поднялась суматоха: у Ханхен начались роды. Оствальд всю ночь не спал, его мучил больной зуб. Наконец в середине дня боль стихла. А вскоре появилась улыбающаяся акушерка и поздравила его с рождением дочери. Вот тут-то и принесли письмо из Швеции.
На родине теорию Аррениуса не признавали, он прислал Оствальду оттиски двух своих статей и просил его высказать свое мнение. Оствальд начал внимательно изучать материал. Действительно, на первый взгляд идеи Аррениуса казались абсолютно неприемлемыми, но логика его рассуждений была очень убедительна. На основании этой новой теории можно было объяснить даже каталитическое действие кислот. Тем общим, что объединяло все кислоты, являлись водородные ионы, содержащиеся в их водных растворах.
Оствальд в раздумье шагал по кабинету.
— Замечательное достижение. Эта новая теория станет основой наших представлений о растворах. Исследования Аррениуса оригинальны, он рассматривал электропроводность растворов совсем по-новому. Все это можно теоретически обобщить и охарактеризовать свойства электролитов соответствующими математическими закономерностями. Нужно продолжать исследования, нужно добиться развития и уточнения новой теории и обязательно установить контакт с этим шведом Аррениусом.
Оствальд лег в постель, но, несмотря на усталость, долго не мог заснуть. Диссоциация растворов! Это же гениальное открытие! Утром он написал письмо Аррениусу, в котором выразил свое восхищение его работой и предсказал новой теории большой успех. В одном из последующих писем Аррениусу Оствальд высказал свое горячее желание посетить Швецию и встретиться с ним. Вскоре он получил приглашение.
Был август 1884 года. Аррениус ждал гостя. Оствальд вышел из вагона и осмотрелся. Перрон в Упсале был почти пустым. Может быть, его никто не пришел встречать? Какой-то полный, краснощекий молодой человек с необыкновенно светлыми, почти белыми волосами внимательно всматривался в лица пассажиров. Вдруг его взгляд встретился со взглядом Оствальда…
— Если я не ошибаюсь, вы профессор Оствальд? Оствальд кивнул.
— Сванте Аррениус, — представился молодой человек. — Ваше посещение большая честь и радость для меня. Я так надеюсь на вашу помощь.
В скромном кабинете Аррениуса ученые сразу приступили к обсуждению волновавшего их вопроса.
— Не понимаю нападок на вашу теорию, ведь диссоциация электролитов — совершенно очевидный факт. Это так просто и логично, что удивительно, как до сих пор никто до этого не додумался.
— И, однако, все против!
— Чтобы убедить всех, нужны факты, много фактов. А чтобы их иметь, необходимо развернуть широкую исследовательскую деятельность. Что вы скажете по поводу совместной работы в Риге? В моей лаборатории я предоставлю вам неограниченные возможности для экспериментирования. Отдельные опыты можно будет доверить практикантам и дипломантам.
— Превосходно, я с величайшей благодарностью принимаю ваше предложение, — Аррениус не мог скрыть своей радости.
В прошлом году я путешествовал по Европе и познакомился почти со всеми крупнейшими учеными в области химии: Гофманом, Гельмгольцем, Кекуле, Байером, Бунзеном, Кольбе и многими другими. Они любезно предоставили мне образцы некоторых кислот. Теперь я располагаю двенадцатью различными кислотами и уже начал некоторые исследования. Хочу проверить, ускоряют ли кислоты процессы гидролиза. Мне кажется, что исследование явлений диссоциации прольет свет и на каталитическое действие кислот.
— Возможно, здесь существует какая-то связь, — живо подхватил Аррениус.
Он был человеком экспансивным, наделенным неуемной фантазией. Каждый раз ему хотелось немедленно найти объяснение научным фактам, и он засыпал Оствальда всевозможными догадками, но тот принимал эти гипотезы критически и противопоставлял доводам Аррениуса свои. По сути дела, любой их разговор превращался в диспут, в ходе которого они постепенно приходили к какому-то единому решению. Их беседы, начало которым было положено еще на вокзале в Упсале и которые продолжались во время частых совместных прогулок, нравились обоим, потому что польза этих споров была очевидна.
В Швеции Оствальд встретился с самыми известными учеными — физиками и химиками. Все они считали теорию Аррениуса абсурдной и с недоумением восприняли позицию Оствальда, который встал на ее защиту.
Так был создан «союз ионистов». Пока в него входили только два представителя. Через несколько лет их станет уже трое.
Аррениус получил разрешение на стипендию и начал работу у Оствальда. Они настолько сблизились, что вскоре Аррениус стал почти членом семьи Оствальда. Ученые продолжали работать и дома. Обычно по вечерам Оствальд читал новые статьи и просматривал последние номера научных журналов. Одна из статей взволновала его. Он придвинул лампу и еще раз перечитал статью. Потом встал и долго ходил по кабинету.
«Это второй мой конкурент, который выходит на целину физической химии. Нет, нет, не конкурент! Он будет моим соратником, этот талантливый голландец».
Он тут же написал письмо Вант-Гоффу, а через несколько месяцев отправился в Голландию, чтобы лично познакомиться с тем, кто стал третьим «ионистом». Теперь этот триумвират мог смело выйти на поле боя. У электролитической диссоциации появились надежные защитники.
Независимо от того, что почти все крупнейшие химики и физики были против «ионистов», достижения Оствальда и то впечатление, которое он оставил при встречах в Лейпциге, были высоко оценены — Оствальд получил приглашение занять профессорское место в Лейпцигском университете.