Великие химики. Том 2
Шрифт:
Решение покинуть университет было окончательным, и Оствальд направил просьбу в министерство, чтобы его освободили от обязанностей профессора.
В 1905 г. из Америки поступило предложение об обмене научными работниками. Министерство предложило поехать Оствальду, и он согласился.
Читать лекции в Гарварде! Это было и большой честью, и избавлением от напряженной обстановки, сложившейся в Лейпциге.
Снова начались сборы. В доме закипела работа. Несмотря па то, что было лето, нужно было привести в порядок зимнюю одежду. Ведь они уезжали надолго.
Обычно, уезжая за границу, Оствальд непременно брал с собой кого-нибудь из близких. Но поездка за океан — событие исключительное, и Ханхен, и дети ждали ее с нетерпением. Упаковывая вещи, не забыли и о музыкальных инструментах,
1906 год, Гарвард… Последние лекции прославленного ученого. Когда на следующий год Оствальд вернулся в Лейпциг, министерство удовлетворило его просьбу, и он перебрался в Гроссботен. Здесь было все, о чем он мечтал: кабинет, лаборатория, тишина и самое главное — свобода. Теперь Оствальд мог рационально распределить свои силы, а когда уставал — делал передышку. Самым эффективным способом восстановить силы было для него рисование…
…Следующий сюрприз в саду был посвящен как раз живописи.
Оствальд начал рисовать еще ребенком, с течением времени техника совершенствовалась, тоньше становилось ощущение цвета, и рисование для Оствальда стало жизненной потребностью. Одного дня бродяжничества по окрестностям города с мольбертом и красками, одного дня, насыщенного игрой красок, сочетания которых превращались в великолепные пейзажи, было достаточно, чтобы набраться сил на две недели.
— Когда я рисую, то работает лишь одна половина мозга, другая в это время отдыхает.
Постоянным его спутником во время экскурсий была Грета. Она тоже превосходно рисовала и маслом, и акварелью. Страстью отца и дочери были пейзажи. Часто, завороженные волшебными линиями и красками природы, они брали кисти и пытались запечатлеть на полотне ее неповторимую красоту.
В иные дни Оствальд рисовал особенно вдохновенно. Иногда он приносил со своих этюдов по пять, даже по шесть полотен. Каждая новая картина была радостью не только для него, но и для всей семьи. Даже рабочие, которые были заняты хозяйственными делами, старались найти повод, чтобы войти в кабинет и посмотреть картины профессора.
Как ученый, который всю жизнь посвятил определению различных физических и химических величин, Оствальд не мог смириться с тем, что до сих пор не существует даже простейшей меры идентификации цветов. Какова яркость данного цвета? Как определить сам цвет? Известно, что все оттенки можно получить путем комбинации трех цветов — красного, синего и желтого, но как определить, что данный цвет, например, зеленый? Его можно получить из сочетания желтого и синего, получится либо желто-зеленый, либо сине-зеленый. То же самое и с остальными цветами… Вот еще одна неизведанная область. Когда-то Шеврель делал опыты по определению цветов, но они не удовлетворяли ни Оствальда-художника, ни Оствальда-ученого. Поэтому сейчас, на свободе, он решил заняться систематическим исследованием цвета [341] .
341
Проблемой красок и цвета Оствальд начал систематически заниматься с 1915 г. Эти исследования составили его главное увлечение, а результаты, полученные в этой области, он считал вершиной своих достижении, чуть ли пе главным делом своей жизни (Родный Н. И., Соловьев Ю. И., ук. соч., с. 144). В 1921 г. он подытожил свое учение о цвете в большом атласе, состоящем из 2500 цветов. Исследования Оствальда о красках и цвете подробно описаны в ого «Автобиографии» (Ostwald W. F. J. Chora. Educ. 30, 606, 1953).
Его лаборатория теперь походила на пестрый ярмарочный павильон. Тонкие ленты фильтровальной бумаги, пропитанные красителями всех цветов радуги и пронумерованные, сохли на штативах, полках, на рамах дверей и окон. Потом цвет каждой ленты сравнивался с цветом других подобных лент, измерялся фотометром.
…Оствальд сунул руку в карман пиджака и нащупал лежащую там стеклянную пластинку. Шкала яркости, его первый успех. Как много опытов нужно было провести, чтобы добиться первых
Оствальд на память знал номера различных оттенков. Он мог определить цвет и без помощи шкалы, но эта маленькая стеклянная пластинка, которую он сейчас сжимал в руке, доставляла ему необыкновенное удовольствие. Это было еще одно из его достижений — при помощи шкалы приводился в систему порядок определения цвета. Но ему предстояло еще много работы, он мечтал создать специальную шкалу оттенков красок.
…Поглощенный мыслями о красках, Оствальд и сам не заметил, как очутился на солнечной аллее, обсаженной кактусами. Эти странные колючие растения собирали и как бы впитывали солнечную энергию. Именно здесь, в аллее кактусов, Грета поставила табличку «Техника и промышленность». «Умно придумала, — Оствальд улыбнулся. — С техникой и промышленностью всегда нелегко. Но, несмотря на страшные колючки, и эти чудища иногда цветут, и цветы их обладают чудными красками и ароматом. Да, синтез аммиака, например, оказался таким вот колючим кактусом, зато каталитическое окисление аммиака дало азотную кислоту — разве это не один из самых красивых цветов, которые расцвели в саду химической промышленности?».
Между камнями качалась желтая головка запоздалой арники. Оствальд наклонился и осторожно сорвал ее. «Это Ханхен…» — с нежностью подумал он. Возвращаясь с утренней прогулки, он всегда приносил жене какой-нибудь цветок. Если не было цветов, он срывал ветку пихты или просто подбирал красивый лист. Теперь дорожка вела вверх к небольшому, заросшему травой холму, на котором была установлена ветряная турбина.
…Энергия легко превращается из одного вида в другой, и нужно использовать ее рационально. Разве мог Оствальд спокойно смотреть, как впустую тратится энергия ветра? Нет! И он решил использовать ее. Лопасти колеса непрерывно двигались и превращали энергию ветра в электрическую. Эта турбина снабжала электричеством все имение в Гроссботене.
Шум ветряной турбины напоминал веселую песню. Многого уже добилось человечество! И как много еще предстоит сделать!
Оствальд медленно пошел к березовой роще, за которой укрылась вилла «Энергия».
— Идет! Идет! — закричали дети.
Грета и Нелли уже были на террасе возле лаборатории. Сюда собралась и вся семья. Оствальд медленно поднялся по каменной лестнице, подошел к жене и торжественно преподнес ей нежный цветок арники. Начались поздравления, поцелуи… Большая семья Оствальдов уселась за празднично накрытый стол — всего пятнадцать человек.
Завтрак еще не закончился, когда стали приходить первые поздравления. Почтальон привез две огромные пачки писем и телеграмм, которые отнесли в рабочий кабинет Оствальда. Нелегкая работа ждала госпожу Оствальд — разобрать всю эту почту. Потом юбиляр сам прочитает письма — одни бегло, другие внимательно.
Почти все жители Гроссботена пришли поздравить ученого, чье имя было известно всему миру. Они несли корзинки с яйцами, маслом, мукой. Большой салон и столовая превратились в склад подарков. Больше всего было цветов — букеты, горшки, корзинки. Любовь Оствальда к цветам была известна всем, поэтому каждый старался найти самые красивые, самые душистые.