Великие мужчины XX века
Шрифт:
В 1963 году Энди Уорхол переехал в новую студию в центре Манхэттена – здание заброшенной фабрики стало его новой мастерской, центром культурной жизни Нью-Йорка и настоящей Меккой для всех, кто мнил себя художником. Билл Нейм – бывший официант, ставший сначала (на очень недолгое время) любовником Энди и затем – на всю жизнь – его другом, покрасил стены серебряной краской под цвет париков Уорхола. В этой гигантской мастерской, названной «Фабрикой», царила необыкновенная атмосфера творческой вседозволенности, излишеств, наркотического угара и служения искусству. Здесь постоянно что-то происходило: кто-то рисовал, кто-то снимал, кто-то читал стихи, где-то обсуждали выставку или проводили мастер-классы. Говорят, какой-то чудак несколько месяцев не покидал здание Фабрики, – он медитировал, пытаясь найти смысл жизни рядом с Энди Уорхолом. Сам Энди был счастлив: в этом человеческом муравейнике он находил вдохновение, новые идеи (а нередко и чужие, которые он беззастенчиво выдавал за свои) и постоянное восхищение, которое тешило его самолюбие. Он ходил по Фабрике с диктофоном, на который украдкой записывал разговоры, и коллекционировал чужие проблемы – любой мог присесть на диванчик в одной из комнат и рассказать Энди все, что его беспокоило. За право быть рядом с Уорхолом обитатели Фабрики готовы были драться друг с другом до последнего – а Энди сначала с удовольствием наблюдал за дракой, а потом – с еще большим удовольствием – за тем, как его вчерашний любимец падает с небес на землю. Он использовал людей, и люди были счастливы, когда их использовал Уорхол, отдавая ему свои силы, время и таланты.
Рядом с Энди парила необыкновенная атмосфера, которую он тщательно поддерживал, – в его обществе люди чувствовали себя исключительными, талантливыми и понятыми. Пока ему что-то было нужно, он «был как зонтик. Он делал так, чтобы мы могли делать что хотим», – вспоминал Лу Рид, лидер группы Velvet Underground. Но если интерес Энди к ним пропадал – начинались трагедии. Фредди Эрко, которого Уорхол обещал снять в своем фильме, но в конце концов просто выгнал
с Фабрики, пришел домой, принял дозу ЛСД и выбросился из окна под «Реквием» Моцарта. Говорят, узнав об этом, Энди страшно разозлился: «Почему он ничего не сказал мне? Мы ведь могли снять на пленку, как он падает!» Когда утопился музыкант Velvet Underground Дэнни Уильяме, Уорхол, по воспоминаниям очевидцев, использовал его предсмертную записку в качестве туалетной бумаги. Из-за подобных историй Уорхола прозвали Ангелом Смерти – и он снова был счастлив: каждая новая трагедия лишь повышала к нему внимание и цены на его картины, привлекая к нему новых людей…
На Фабрике Энди наладил настоящий конвейер по производству предметов искусства: его добровольные помощники штамповали бесчисленных Мэрилин и Джеки Кеннеди, Мао и банки кока-колы, а Энди в лучшем случае лишь раскрашивал их, нередко обходясь вообще одной лишь собственноручной подписью.
Один из очевидцев, писатель Марк Матусек, так описывал это процесс: «Среди нагромождения какого-то хлама, холстов и мусора восседал Энди Уорхол – бледная поганка в нелепом парике, черной водолазке и черных джинсах. Он творил, а помогал ему в этом аккуратненький мальчик-ассистент. На стену было спроецировано полутораметровое, местами раскрашенное изображение жены какого-то диктатора. Энди тыкал пальцем в фотографию лица с двойным подбородком и говорил ассистенту, какие цвета куда накладывать… Мы простояли несколько минут, наблюдая за тем, как гений раскрашивает разные части лица своей модели. Как ребенок в книжке-раскраске. Наконец, разрисовав жирные щеки на портрете в ярко-красный, желтый и голубой цвета, он приказал помощнику нанести закрепитель».
Уорхол хотел, чтобы «как можно больше людей занималось шелкографией – никто не должен догадаться, моя перед ним картина или чья-то чужая». В день Фабрика выпускала до восьмидесяти изображений, а в год их производилось до тысячи – хватало, чтобы обеспечить картинами Уорхола всех желающих. «Я пишу картины именно так, а не иначе потому, что хочу быть машиной, и я чувствую, что то, что я делаю, уподобляясь машине, – это то, что я хочу делать», – говорил он. Сотни одинаковых образов, различавшихся лишь оттенками краски и цифрами на ценниках, отражали пристрастие Энди к стереотипам, брендам и фетишам – к тому, что превращает отдельных людей в сплоченное общими идеями целое. «Я хочу, чтобы все думали одинаково, – говорил он. – Я думаю, что все должны быть машинами. Я думаю, что все должны быть похожи друг на друга».
Поточное производство своих шедевров Уорхол называл «бизнес-арт»: если за его имя готовы платить, он будет продавать имя. В конце концов, по выражению самого Уорхола, если человек хочет повесить на стену картину за 200 000 долларов – честнее и проще будет повесить на стену пачку банкнот.
Зарабатывание денег – это искусство, и работа – это искусство, а успешный бизнес – лучшее из искусств, – говорил Энди. – Не думаю, что деньги должен иметь кто угодно, они не для всех – как иначе отличить, кто важная персона, а кто нет?!
Наладив механизм Фабрики, сам Энди постепенно стал отходить от живописи – его заинтересовал кинематограф и те возможности, которые он сулит в плане влияния на зрителя (хотя многие считали, что Энди просто нашел новый способ поиздеваться над ним). Что удивительно – он, будто бы интересовавшийся исключительно зарабатыванием денег, снимал фильмы исключительно некоммерческие. «Все мои фильмы искусственны, – говорил Уорхол, – как и вообще все на свете, и я не знаю, где кончается искусственное и начинается реальное». Его первые ленты были совершенно невозможны: это были многочасовые, беззвучные, снятые с одной точки виды ночного Эмпайр-Стейт-билдинга (фильм Empire, 1964), или лицо спящего человека (лента Sleep, 1963) или просто семьдесят минут чьей-то
задницы. Точнее, зад принадлежал Тейлору Мэду, другу Энди, и перед премьерой разъяренный Тейлор был готов убить Энди – тот обещал, что делает съемки исключительно для себя, но выставил его филейные части на всеобще обозрение. «Он обманет кого угодно, высосет все соки и выбросит на помойку!» – орал Мэд перед дверями кинотеатра. В короткометражке 1963 года Blow Job демонстрировалось лицо человека, которому где-то за кадром делают минет (предполагалось, что зрители поймут – акт гомосексуальный), в других был подробно показан во всей своей наготе Джо Даллесандро – этого рослого красавца Энди подобрал на панели и сделал самым ярким мужским секс-символом того времени. Именно его затянутые в джинсы возбужденные чресла Энди снял для обложки альбома Sticky Fingers группы Rolling Stones. Потом Джо стал известным актером, но больше всего он гордился тем, что именно он первым показал камере свои гениталии не в порнофильме.
Обложка альбома Sticky Fingers работы Уорхола, 1971 г
Самый знаменитый фильм Уорхола – «Девушки из Челси», где впервые была применена техника «двойного экрана»: на каждую часть проецировалось свое изображение со своей звуковой дорожкой, причем на одном экране картинка была цветной, а на другом – черно-белой. Почти трехчасовая лента рассказывала о тяжелой жизни двенадцати манхэттенских «ночных бабочек» и стала вершиной кинотворчества Уорхола – в дальнейшем он все меньше принимал участие в съемках, ограничиваясь ролями идейного вдохновителя, спонсора и подстрекателя. Режиссер Эмиль д’Антонио говорил: «С самых первых своих фильмов Энди требовал и ему удавалось добиваться от людей таких неслыханных вещей, которые бы они никогда не решились сделать даже за деньги». Многие фильмы (а всего их несколько сотен) были сняты вместе с Полом Моррисси. И хотя все критики признают, что именно Моррисси сделал большую часть работы, вся слава доставалась исключительно Энди: когда Моррисси начал работать самостоятельно, его еще долгие годы продолжали воспринимать исключительно как «сотрудника Уорхола».
Афиша фильма «Девушки из Челси», 1966 г.
Уорхол обожал фриков – он собирал их по всему Нью-Йорку, прикармливал на Фабрике и потом снимал в своих фильмах. Среди его «постоянной труппы» была целая компания трансвеститов с громкими именами типа Ультра Вайолет, Холли Вудлон, Джеки Кер-тис или Кэнди Дарлинг. Кэнди, которую на самом деле звали Джеймс Слэттери, прославилась не только тем, что регулярно занималась групповым сексом с Роже Вадимом и Бриджет Фондой, но и тем, что была практически единственным мужчиной, который снялся на обложку самого женского журнала в мире – Cosmopolitan, причем в платье.