Великие посвященные.Очерк эзотеризма религий
Шрифт:
— Понял ли ты виденное тобой? — спросил Озирис Гермеса, плененного своей мечтой.
— Нет, ответил Гермес.
— Узнай же, что видела твоя душа. Ты видел пребывающее в вечности. Свет, виденный тобою вначале, есть божественный Разум, который все содержит своим могуществом и заключает в себе прообразы всех существ. Мрак, в который ты вслед затем был погружен, есть тот материальный мир, в котором живут обитатели земли. Огонь же, устремившийся из темных глубин, есть божественный Глагол. Бог — Отец, Глагол — Сын, их соединение есть Жизнь.
— Какое чудо происходит во мне! — воскликнул Гермес, я не вижу более телесными глазами, я вижу очами духа. Как могло произойти подобное чудо?
— Происходит оно потому, — отвечал Озирис, — что Глагол пребываете в тебе. То, что
— Если это так, — сказал Гермес, — дай мне видеть жизнь миров, стезю душ, откуда приходит человек и куда он возвращается.
— Да будет по желанию твоему.
И тогда Гермес испытал снова притяжение к земле; он стал тяжелее камня и спустился подобно аэролиту, с страшной быстротой проносясь через пространство. Опустился он на вершине горы. Была ночь. Обнаженная земля была окутана мраком. Его члены казались ему тяжелыми, словно они были из железа.
— Подними глаза и взирай! — раздался голоса Озириса.
И тогда Гермес увидал чудное зрелище. Безграничное пространство — звездная твердь — окружала его семью сияющими сферами. Одним взглядом Гермес окинул семь небес, расширяющихся подобно семи прозрачным, концентрическим шарам, в звездном центре которых находился он сам.
Центр этот был опоясан млечным путем. В каждой сфере вращалась планета, сопровождаемая Гением, отличным по форме, знаку и свету. В то время как пораженный Гермеса созерцал их расцветание и их величавое движение, голос говорил:
— Взирай, слушай и понимай. Перед тобой семь сфер, обнимающие все ступени жизни. В их пределах происходит падение и восхождение душ. Семь Гениев суть семь лучей Глагола-Света. Каждый из них господствует над одной сферой Духа, над одной ступенью в жизни души. Ближайший от тебя есть Гений Луны, с беспокойной улыбкой, венчанный серебристым серпом. Он управляет рождениями и смертями. Он освобождает душу из тела и притягивает ее в круг своего влияния. Над ними бледный Меркурий указывает своим кадуцеем путь душами, спускающимся и поднимающимся. Еще выше, блистающая Венера держат зеркало Любви, в котором души попеременно забывают и узнают друг друга. Поверх ее Гений Солнца поднимает факел торжества вечной Красоты. Еще выше Марс потрясает мечем Правосудия. На престоле лазурной сферы, Юпитер держит скипетр верховного могущества, который есть Божественный Разум. На границах вселенной, под знаками зодиака, Сатурн несет державу всемирной Мудрости.{11}
— Я вижу, — сказал Гермес, — семь областей, заключающих в себе мир видимый и невидимый; я вижу семь лучей Глагола-Света, единого Бога, который господствует посредством них. Но, о, Господи, как осуществляется странствие человека через все эти миры?
— Видишь — раздался голос Озириса, — светящийся посев, который ниспадает из пределов млечного пути в седьмую сферу? Это — зародыши душ человеческих. Он живут, как легкие облака в царстве Сатурна, счастливые, беззаботные, но не сознающие своего счастья. Но, опускаясь из сферы в сферу, он облекаются в оболочки все более тяжелые. В каждом воплощении он приобретают новое телесное чувство, соответствующее обитаемой среде. Их жизненная энергия увеличивается; но, по мере того, как они проникают в тела все более плотные, они теряют воспоминание о своем небесном происхождении. Так совершается падение душ, появляющихся из божественного Эфира. Все более и более закованные в матерью, все более опьяненные жизнью, он низвергаются, подобно огненному дождю, с содроганиями страсти, через области Страдания, Любви и Смерти, в глубину земной своей темницы. В такой же темнице и ты стонешь, удерживаемый огненным центром земли, и из этой темницы божественная жизнь представляется тебе лишь тщетным сном.
— Могут ли души умирать? — спросил Гермес.
— Да, — ответил голос Озириса, — многие погибают, спускаясь в матерью. Душа есть дочь небес, и ее странствие есть испытание. Если в своей безудержной любви к материи она потеряет воспоминание о своем происхождении, таившаяся в ней божественная искра, способная превратится в сияющую звезду, возвращается обратно в эфирное пространство, и
При этих словах Озириса Гермес затрепетал, ибо страшная бушующая буря окружила его черным облаком со всех сторон. Семь сфер исчезли в густых туманах. Он увидал в них тени людей, бьющихся и испускающих страшные крики; их хватали и разрывали на части призраки чудовищ и животных посреди невыразимых стонов и проклятий…
— Такова — раздался голос Озириса — судьба душ неисправимо злых и низких. Их мучение кончается лишь с их уничтожением, которое есть потеря всякого сознания. Но взирай: туманы рассеиваются, семь сфер появляются вновь. Посмотри с этой стороны. Видишь ты этот рой душ, пытающийся подняться в лунную сферу? Одне из них падают на землю, сметенные вихрем, как стая птиц под напорами бури, другие, сильными движениями крыльев достигают высшей сферы, которая и увлекает их в своем вращении.
Достигая ее, души снова начинают узнавать божественное. Но на этот раз они не удовлетворяются возможностью отражать его в одних лишь мечтах о недостижимом счастье. Они проникаются им, впитывают его в себя, удерживают его с ясностью сознания, просветленного страданием, с энергией воли, выкованной в борьбе. Они становятся светлыми, ибо он хранят в себе божественное и излучают его в своих проявлениях. Укрепи же свою душу, Гермес, и да прояснится твой затуманенный дух, при виде этих летящих душ, поднимающихся до седьмой сферы и рассыпающихся там подобно снопам искр, ибо и ты можешь последовать за ними; для этого необходимо лишь одно: желание подняться.
— Взгляни, как они роятся и, описывая круги, соединяются в божественные хоры. Каждая приближается к своему гению. Наиболее прекрасные пребывают в области Солнца, наиболее сильные устремляются к Сатурну. И лишь немногие поднимаются до самого Отца, становясь среди совершенных сами совершенными; ибо там, где все кончается, все начинается вечно, и все семь сфер возглашают: "Мудрость! Любовь! Правосудие! Красота! Слава! Знание! Бессмертие!"
"Вот что видел древний Гермес", говорил иерофант, "и что передали нам его преемники. Слова мудреца подобны семи нотам лиры, заключающим в себе всю полноту музыки, вместе с числами и законами вселенной. Видение Гермеса походит на небо, неизмеримые глубины которого усеяны созвездиями. Для ребенка это — синий свод с золотыми гвоздями; для мудреца это — безграничное пространство, в котором вращаются миры в чудном и таинственном ритме. В этом видении заключаются знаки, числа и ключи, отмыкающие все сущее; чем более ты научишься созерцать и понимать это видение, тем более будут раздвигаться перед тобой его границы, ибо один и тот же основной закон управляет всеми мирами".
И пророк храма начинал объяснять священные тексты. Он сообщал, что доктрина Глагола-Света представляет Бога в состоянии полного равновесия; он доказывал его тройственную природу, которая в одно и то же время и разум, и сила, и материя; дух, душа и тело; свет, глагол и жизнь. Сущность, проявление и вещество — вот что образует закон тройственного единства, сверху до низу действующий во всей вселенной.
Приведя, таким образом, своего ученика к идеальному центру мироздания, к началу творческому, Учитель развертывал его сознание во времени и пространстве и во всем разнообразии расцветания жизни, ибо вторая част видения Гермеса изображает Бога в состоянии динамическом, т. е. в процессе деятельной эволюции видимой и невидимой вселенной.
Семь сфер, соединенных с семью планетами, символизируют семь жизненных начал, семь различных состояний материи и духа, семь миров солнечной системы, через которые каждый человек должен пройти в течение своей эволюции. Семь Гениев или семь космогонических Божеств являются владыками и представителями каждой из семи сфер, при чем сами они представляют собою наивысшие плоды предшествующей эволюции.
Таким образом, каждое из Божеств было для древнего посвященного символом и покровителем легиона духов, воспроизводящих его тип в бесконечном разнообразии форм, и которое, из своей сферы, могло оказывать влияние на человека и на земные дела.