Великие религии мира

Померанц Григорий Соломонович

Утреннее яркое мироощущение, пришедшее на смену более древнему сумеречному, стерло полутона и переходы. Мир стал разделяться на обособленные предметы. Прекрасное и безобразное четко разделилось. В глубочайшей древности один и тот же предмет мог быть то прекрасным, то безобразным в зависимости от освещения, от взгляда. Все существовало в нерасчлененности, в движении, как существует и сейчас в искусстве Востока, где прекрасное — это прежде всего связанность с целым, отпечаток вселенского ритма, а не совершенство отдельного предмета. Древние титаны греков могли быть то прекрасными, то безобразными, устрашающими. В более поздней греческой эстетике этого нет. Мир разделяется в ней на прекрасные и безобразные предметы.

Совершенство отдельного предмета становится законченным, невиданным до сих пор, и предмет этот раз и навсегда закрепляется в этом своем качестве. Он уже не может стать безобразным в другом своем повороте, а безобразный так и остается раз навсегда безобразным. Наряду с Прекрасными богами появляются

безобразные чудища, мир разделяется на космос и хаос. Происходит переосмысление старых мифов, Титаны, в которых прекрасное и безобразное смешивалось, превращаются в чудовищ, на борьбу с которыми устремляются герои. Мир населяется чудовищами, и возникает поле для подвигов. Древняя титанида Ехидна, бывшая в ранних мифах таинственной чудо-девой, превращается в змеедеву, отталкивающую, страшную. Она сочетается со змеем Тифоном, живущим в Тартаре, и они плодят чудовищных гадов — ядовитую Лернейскую гидру, Немейского льва, трехголового пса Орфо, не имеющих отчетливых размеров, форм, все — хаос, безобразие. Уничтожить их, сделать мир соразмерным и ясным — вот задача героев. Чудное (чудесное) становится чудовищным, и чудища больше не завораживают своей непонятностью. Герои верят в свою мощь, и перед этой верой все расступается. Искатели золотого руна смело плывут в далекие страны. Персей отрубает голову чудовищной Медузе. Геракл совершает почти сверхчеловеческие подвиги. Сила чудовищ, стихий оказывается лишь гипнотической силой, которая умирает, как только умирает вера в нее. Возникает миф о смыкающихся и размыкающихся Симплегадских скалах, которые должны раздвинуться и застыть навек, когда корабль «Арго» пройдет между ними. Другой миф рассказывает об острове, на котором живут волшебные дево-птицы сирены. Они поют так красиво, что все, кто плывут мимо, бросаются с корабля в море, плывут на голос и гибнут. Но сирены должны потерять свои чары, если хоть кто-то устоит и не бросится в их гибельные объятия. И находится человек, который побеждает сирен. Его голос завораживает моряков сильнее, чем волшебные голоса. Не только чудовищные силы, но и гибельные чары природы научился преодолевать человек. Он создал свою красоту, которая кажется ему прекраснее хаотичной и неверной красоты природы, как садовнику его цветы кажутся прекраснее полевых.

Поразительная полнозвучность чувств, расправленность тела и Духа, полнота жизни, сочность, крупноплановость при благородной соразмерности — вот что оставило векам греческое искусство. Уже давно замолкли оракулы, опустели жертвенники, разбиты алтари богов. Но идеалы греков, нашедшие отражение в их искусстве, их боги на протяжении многих веков продолжают вызывать преклонение. Боги греков — это доведенный до сверхъестественного размах естественных человеческих страстей. Предел силы, которую только может представить себе человек, — Зевс; предел прекрасного, абсолютная гармоничность, излучающая свет, — солнцебог Аполлон; мудрость, научающая совершенству в любом ремесле, — зевсова дочь Афина; совершенная женственность и нежность — богиня любви и красоты Афродита; ловкость, изворотливость и быстрота — Гермес, бог-вестник, бог торговли и покровитель плутовства; целомудренная девственность — богиня-амазонка, охотница Артемида.

Боги, как и богоравные герои, благородны. Они всегда предпочтут крупное мелкому, доблесть, мужество — слабодушию. Они царственны и по мере своих сил и возможностей стараются быть добрыми и справедливыми. Но, увы! Мера эта не слишком велика. Боги и герои наделены не только всеми человеческими совершенствами, но и всеми слабостями и пороками. Каждый из них обладает своей личной гармонией, но нет гармонии единой, гармонии взаимосвязей, гармонии целого. Как боги относятся друг к другу? Как правят миром?

На свадьбе у титаниды Фетиды, божества реки, омывающей мир, и героя Пелея богиня раздора Эрида бросила на стол яблоко с надписью: красивейшей. Три богини поспорили из-за этого яблока — Гера, супруга Зевса, Афина и Афродита. Их спор должен был разрешить прекраснейший юноша на земле, троянский царевич Парис. Но кого бы ни выбрал Парис, обида и ненависть неизбежны. Парис выбирает Афродиту. Благодарная Афродита обещает ему в дар самую прекрасную из смертных, и Парис похищает Елену, жену царя Спарты Мене-лая. Возмущенные спартанцы собирают своих родичей, ахейцев, и начинается величайшее из бедствий мифической античности, десятилетняя Троянская война. Боги в раздоре, как и люди. Афродита на стороне Трои, Гера и Афина покровительствуют ахейцам. Зевс колеблется, склоняемый то одними, то другими богами. Вмешательство богов в дела смертных только усиливает раздор и разруху.

Бессилие богов начинает осознаваться, но пройдет еще много времени, пока Олимп будет поколеблен и переросший его человек свергнет богов с престола. Гомеровские греки иногда ропщут, но поклоняются богам, ибо ничего высшего не знают. И всякое недовольство богами стараются, как верные рабы, замолить у алтарей, а своенравных владык умилостивит^тучными жертвами. Каковы бы ни были боги — они боги. И это звучит примерно так: какова бы ни была жизнь — она жизнь. Хватит того, что луч есть луч, вода есть вода. Луч может сжечь, но он осветит и согреет, река может утопить, но она же и напоит. Эстетические представления греков отчетливо развиты и расчленены, прекрасное и безобразное не смешиваются друг с другом, а нравственные понятия остались в смешанном и неразвитом

состоянии. Одно и то же может быть и добром и злом, а по существу не является ни тем, ни другим. Оно — сила. Греческие боги — сила и радость, и иного с них нельзя спрашивать. Однако человек не может не спрашивать. И он начинает перерастать своих богов, не могущих ответить на человеческие вопросы.

Богоборчество. Снова титаны

Как часто стенает и жалуется человек и взывает к богам, но боги не только не помогают, а нередко сами оказываются причиной страданий. Боги ревнивы, завистливы, властолюбивы. Даже мудрая Афина не выносит, чтобы смертные хоть в чем-то ее превосходили, и превращает искуснейшую художницу, ткачиху Арахну, вызвавшую богиню на состязание, в вечно ткущего паука. За то, что юноша Актеон случайно увидел Артемиду без одежды, разгневанная богиня превращает его в оленя, и он погибает, растерзанный своими же собаками. Боги восхищают своей силой, но их трудно любить. Рядом со смиренными молитвами все сильнее звучат богоборческие голоса. Самый давний и самый сильный протест против Зевса и олимпийцев воплотил Прометей.

Бессмертный титан, равный мощью Зевсу, он участвовал еще в космической битве богов и титанов, воспетой поэтом Гесиодом. В этой битве Прометей был на стороне молодых богов, на стороне дерзающего разума. Без его помощи Зевс не одержал бы победы. Но добившись власти, Зевс сам стал тираном. Дерзновение стало его монополией. Люди не должны были дерзать, чтобы не стать могущественнее Зевса. Бог, учивший дерзанию, смелости, начинает подавлять смелых, окружает себя новыми запретами, табу, и вечный борец Прометей восстает теперь против него. Зевс, когда-то расковавший дерзание, снова заковывает его в кандалы. Зевс — палач прикованного Прометея. Об этом рассказывает трагедия Эсхила «Прикованный Прометей». Автор ее — величайший греческий трагик — заново переосмыслил образы богов-олимпийцев и древних титанов. И титаны у него становятся носителями отодвинутой, поруганной, но вечно живой правды и мудрости. Люди и их владыки, опьяненные своим могуществом, оторвались от этой древней правды, и теперь она встает, как обвинитель, судья. Титан Прометей остался верен ей. Прометей справедлив и добр к людям. Прометей выше властолюбия, хотя он такой же «Промыслитель», как и Зевс. И даже больше — он знает тайну, неизвестную царю богов, тайну конца власти Зевса. И вот он прикован Зевсом за то, что жалел смертных, дал им огонь, научил наукам и искусствам. «Я к людям милосердным был, но сам за то не встретил милосердья. Безжалостно утихомирен. Взорам страх и Зевсу — стыд».

Пусть швырнут мое тело в бездонный провал

Чернокрылого тусклого Тартара, пусть

Заклубит меня круговерть злобной судьбы, —

Умертвить меня все же не смогут!

(Эсхил)

Так говорит устами Прометея бессмертная Правда. «Мои страдания, слышишь, не сменяю я на пресмыкание твое», — бросает он посланцу Зевса, Гермесу, склонявшему его к покаянию. Зевс еще властвует, но морально он осужден.

Еще один титан добрее, справедливее, нравственнее Зевса — благородный кентавр Хирон. Получеловек, полуконь, он — чудище по природе своей. Однако не всякое чудище безобразно. Хирон прекрасен. Это сама мудрость и доброта природы, на которую не посмели поднять руку боги. Хирон так же, как Прометей и Океан, пошел на союз с Зевсом. Он не враждовал с олимпийцами, но взял с них страшную клятву не превышать власти и не вредить ему, Хирону. Существует как бы заповедный остров — владения Хирона на горе Малее. Он друг, целитель и учитель всего, что окружает его. И нимфы речные, и дриады, и лапифы (древолюди) — все чтут и любят Хирона. На воспитание к нему приносят своих детей, рожденных от смертных, боги и цари. Хирон — воспитатель героев-полубогов и бога врачевания Асклепия. Хирон учил их всех доблести, ловкости, вере в свои силы, но не только этому. Он был слишком велик и мудр, чтобы не знать, что сила и доблесть — это не самые высшие ценности. К несчастью, не все воспитанники сумели понять это.

Хирон погибает от руки своего любимого ученика Геракла. Геракл оказался слепым орудием судьбы. Он вовсе не хотел погубить друга и учителя. Но так ли уж мала его вина? Обезумев от выпитого вина, он стал пускать направо и налево свои отравленные стрелы и, опьяненный собственной мощью, убивает, не ведая, что творит...

С Олимпа в бездну

Фигура Геракла — это одновременно вершина, предел и начало кризиса олимпийских ценностей. Это самый великий герой Греции, богоравный сын Зевса, для которого, кажется, нет ничего невозможного. И боги и титаны любуются им и не могут ему ни в чем отказать, покоренные его волей, мужеством и дерзновенной верой в свое право. Гераклу надо совершить один из сверхчеловеческих подвигов — и титан Гелиос (Солнце) дает ему свой золотой челн. Дает только потому, что Геракл дерзнул его потребовать — этого не смел ни один смертный. Боги должны потесниться и впустить его на свои небеса! Да и как не впустить его, когда он может заменить Атланта, держащего на своих плечах небесный свод, и поддерживать небо своими плечами... Мощь его кажется беспредельной. Она не иссякает, а растет от подвига к подвигу. Кажется, что человек все может. Геракл непобедим. Его никто не одолел, и все же он будет сломлен. Кем? Богами, Судьбой или, может быть, самим собою?