Великие стервы России. Стратегии женского успеха, проверенные временем
Шрифт:
Айседора Дункан
Приглашение Айседора Дункан получила, будучи в Лондоне, в июле месяце. Что она знала о советской республике? Почти ничего. Конечно, доходили известия в благодатную Европу о том, что творится в России. Но известия эти были скорее печальными, чем обнадеживающими. Голод, разруха, болезни… И среди этого твердая уверенность большевиков в светлом будущем.
Перед самым отъездом Айседора, чтобы узнать свою дальнейшую судьбу, вместе с друзьями посетила известную
– Вы собираетесь совершить длительное путешествие в страну под бледно-голубым небом. Вы будете богаты, очень богаты. Я вижу миллионы и миллионы, и даже миллиарды, лежащие вокруг. Вы выйдете замуж…
После этих слов Айседора рассмеялась и попросила прекратить нести чушь. Сорокатрехлетняя Айседора замуж не собиралась, а о богатстве страны, в которую решила отправиться, хоть и немного, но была наслышана. Тогда она не знала, что предсказание модной гадалки исполнится.
Ее настоящее имя – Дора Анджела Дункан. Родилась она 27 мая 1878 года в старом квартале Сан-Франциско, на углу Джиери-стрит и Тейлор-стрит, где жили ирландцы в деревянных домах, выходящих мрачными фасадами на однообразные улицы.
Джозеф Дункан, отец Айседоры, голубоглазый светловолосый красавец-ирландец покинул свою жену с четырьмя маленькими детьми как раз тогда, когда она ходила беременной будущей танцовщицей. Мэри Дора, в девичестве носившая фамилию Грэй, тяжело переживала предательство обожаемого мужа.
Заглушала она навалившуюся депрессию оригинальным способом – в непомерных количествах употребляла шампанское, заедая его устрицами. Этот оригинальный рацион, считала Айседора, сыграл определяющую роль в ее жизни. В своей автобиографии она писала: «Характер ребенка определен уже в утробе матери. Перед моим рождением мать переживала трагедию. Она ничего не могла есть, кроме устриц, которые запивала ледяным шампанским. Если меня спрашивают, когда я начала танцевать, я отвечаю – в утробе матери. Возможно, из-за устриц и шампанского».
Только появившаяся на свет девочка почти конвульсивно начала молотить ножками. Мать, увидевшая это, в ужасе воскликнула: «Я так и знала, что родится монстр. Этот ребенок не может быть нормальным, он прыгал и скакал еще в моей утробе, это все наказание за грехи ее отца, негодяя Джозефа…»
В младенчестве Айседора была очень подвижным и резвым ребенком. А еще она удивительно тонко чувствовала музыку. В семье Дунканов существовала любимая семейная забава: крошечную девочку в распашонке ставили в центре стола, и она удивительно живо и достаточно гармонично двигалась под любую мелодию, которую ей играли или напевали.
Одно из самых ранних и ярких детских впечатлений Айседоры – пожар. Загорелся их собственный дом. Двухлетнюю девочку спасло то, что ее сумели выбросить из окна горящего дома прямо на руки полицейского. Страшное событие оставило такой сильный след в воспоминаниях Айседоры, что стихийное движение ярких языков пламени стало символом огненного, неуемного, безудержного танца Дункан. Красный цвет – определяющий в ее судьбе.
Маленькая Айседора была предоставлена сама себе, ведь мать, чтобы прокормить детей, была постоянно занята работой. Будущая танцовщица любила гулять по берегу моря. Бег волн, их перекаты и плеск стали первыми учителями искусства танца. Именно от них Айседора научилась грации, пластике и гармонии. Она могла часами заворожено наблюдать за перемещением воды. В такие минуты для девочки мир переставал существовать.
Обеспокоенная отлучками дочери, мисс Дункан решила отправить Айседору в школу, под
Она чувствовала себя бесконечно одинокой среди благополучных одноклассников, не могла смириться со строгими нормами поведения в школе и необходимостью заниматься ненужными, по ее мнению, вещами.
В 13 лет она благополучно распрощалась со школой. Уже в этом возрасте она прекрасно знала, чего хочет от жизни. Танцевать… Даже тогда она не представляла себя вне сцены. Воспитанная свободолюбивой, Айседора с детских лет не признавала танца в классическом его понимании. Балет, с его ежедневными рутинными отработками мастерства у станка, был не для нее. Она всегда танцевала так, как требовала ее душа. Мастерство, по ее убеждению, должно шлифоваться в самом танце, а не в повторении заученных до автоматизма движениях.
Прослышав о знаменитой танцевальной студии Стеббинс в Чикаго, Айседора уговаривает мать перебраться туда. Ее учительницей становится известная американская танцовщица Мария Луи Фуллер, уроки которой Айседора принимала, но всегда поступала по-своему.
Как и любой творческой душе, Айседоре нужны были зрители. Поэтому после занятий в балетной студии молоденькая Дункан любила посещать кафе, носившее гордое название «Богема». Кафе было, правда, не так изысканно, там собирались бедные и неустроенные чикагцы, которые гордо причисляли себя к духовной элите общества, – к «богеме». Поэты, музыканты, художники, писатели и поэты по достоинству оценили молоденькую танцовщицу, виртуозно танцующую между столиками.
Но самым преданным поклонником и ценителем ее таланта оказался Иван Мироцкий, эмигрант-поляк, непризнанный поэт и художник. Каждый вечер, сидя в уголке, он не спускал своих светло-зеленых глаз с Айседоры. О, как тешило самолюбие семнадцатилетней девчонки внимание и обожание зрелого, сорокапятилетнего мужчины. А его ярко-рыжая борода сводила Айседору с ума. Она поняла, что влюбилась.
Надо сказать, что выбор Айседоры был странным. Мало того, что между влюбленными огромная разница в возрасте, Иван Мироцкий не имел никаких определенных занятий и был беден до неприличия.
Зато они гуляли по лесу рука об руку и самое большее, что было позволено в их отношениях – это невинные поцелуи. Как романтично выглядели, наверное, их отношения со стороны. И все это продолжалось не неделю, не месяц. Их любовь длилась полтора года. Айседора еще была слишком молода и неопытна в вопросах любви и не думала о другом развитии отношений. Что останавливало опытного мужчину, неизвестно. Но отношения их были чисты и непорочны. Во всяком случае, со стороны Айседоры. Когда Иван Мироцкий предложил ей выйти за него замуж, девушка, не раздумывая, согласилась. Какой же удар она получила, узнав, что их брак невозможен. Оказалось, что Иван Мироцкий давно и безнадежно женат. Правда, его жена жила далеко, в Европе, но это ничего не меняло. Влюбленные расстались.
Есть такая пословица: «Как начнется, так и поведется». Она, как никакая другая, подходит к отношениям Айседоры Дункан с мужчинами. Несчастная первая любовь потянула за собой череду неудачных любовных связей.
В 1897 году, чтобы забыть рыжебородого Ивана Мироцкого, Айседора поступает в труппу Огастина Дейли и уезжает с ней в Нью-Йорк. Успокоение она нашла в танце. Выступала много и в разных местах. Необычную танцовщицу, которая предпочитала выступать босиком, что само по себе было непривычно и шокировало публику, любили приглашать на различные мероприятия.