Великие Войны
Шрифт:
Да, заветный клинок был частью человека, частью его души, - как Йаллер и говорил, - и предыдущий хозяин его давно уже мёртв.
Но он был здесь.
Точнее, не так.
Он здесь.
Не ушёл.
Задержался.
Как знать, - не воплощение ли части себя в материальный предмет стало тому причиной?
Когда эта мысль проявилась и стала полностью внятной, Йаллер застыл. Связать себя с материальным предметом. Отдать ему часть себя - и потерять возможность упокоиться. Неужели такова плата - за то, чтобы иметь возможность предать мёртвое смерти?! Не такого он хотел...
Человек же, умерший с чужим мечом
Попытался отнять. Своей волей, своим желанием забрать себе.
Хозяин меча воспротивился.
Пришедший не смог далеко уйти, его сердце разорвалось от ужаса на пороге ограбленной гробницы.
Йаллер медленно опустился на землю там же, на пороге. Вокруг мягко шумел осенний лес, солнце последними тёплыми лучами касалось кожи.
Он попытался ощутить того, кто не смог найти после смерти покой. Понять.
Ответом была глухая злоба, - и внезапно чужая душа потянулась к нему, касаясь холодом, замогильной гнилью и неутолимой жаждой вернуть то, что было отнято.
Йаллер крепче сжал меч - и вдруг вихрь чужих воспоминаний обрушился на него. Далёкая битва, полупризрачное лицо, нависающее над тобой, - над тобой ли?
– чужие чувства, который он с ужасом вдруг ощутил как свои.
Что-то ледяное отчаянно билось, стараясь отнять жизнь - и забрать себе чужое живое тело.
Йаллер вскочил, - перед глазами была туманная пелена, внезапно помутилось зрение, - рубанул воздух. Ледяная хватка тут же ослабела, неупокоенный не мог преодолеть сопротивление руниа... и через мгновение Йаллер понял, что рядом снова никого нет.
Он тяжело дышал. Солнце закрылось лёгким облаком, золотой лес посерел, но ветер скоро должен был всё развеять, это было не страшно...
Йаллер вдруг понял, что меч теперь - его. То, чего не мог добиться человек, пришедший украсть, забрать силой, получилось другим путём, хотя вряд ли неупокоенный был бы этому рад... Или наоборот? Упокоился ли он теперь?
А потом Йаллеру стало не по себе. Человек приходил за мечом, который разит нечисть. Зачем? Чтобы отправиться в далёкий путь - или чтобы защитить свой дом? Значит ли это, что война и нечисть уже на пороге, а он опять что-то проморгал?
Он некоторое время размышлял. Идти в поселение керо-ликов? Забираться в дома, отводя глаза, вызнавать, кто использует Силу и как? Чем это поможет узнать, против кого собирался воевать погибший с чужим мечом в руках? Или - он остановил себя - проще связаться с тем, кто устроил поход и привёл, пусть не сам, Силовую добычу в поселение керо-ликов? А он скажет?..
Йаллер позвал Инкануша - осторожно, как свежий лёгкий ветер касается готовых опасть листьев. Далеко. Занят. Только бы ответил...
Тот был удивлён. Не ожидал.
Йаллер понимал, что сейчас Инкануш встревожится, будет подозрительно искать причины, - откуда он, сидя в лесах, знает...
Спросил. Напрямую спросил, какие волшебные вещи привёз из похода керо-лик. Перечислил сходу то, что могло быть: кольцо владыки златоведов, камень, подобный подаренному им Инканушу кристаллу...
Инкануш невесело вздохнул. Врать Йаллеру не решился.
Йаллер на мгновение перестал дышать. Кольцо. То самое кольцо, которое безуспешно разыскивал Раун Дагвиати. Инкануш выловил его в реке? Нет, керо-лик забрал у того, кто выловил в реке? И тот не убил керо-лика? Повезло...
Йаллер без обиняков бросил Инканушу, какой должна быть судьба его находки. Огонь, когда-то освещавший смеющееся жестокое лицо брата, огонь, ставший свидетелем гибели троих от руки одного... Огонь, который вызвал к жизни это кольцо, и который единственный мог эту жизнь прекратить. Только он. Да, далеко. Да, тяжко. Но - нужно. Иначе бедствиям не будет конца.
Инкануш долго молчал. Потом - осторожным прикосновением к душе - спросил, не возьмётся ли властитель заповедного леса сам за это безумное дело.
Йаллер дёрнулся. Вспомнил Силовую линию вокруг владений брата. Вспомнил Рауна, который связан с кольцом и вряд ли сможет противостоять приказу. Вспомнил о том, что Раун обязан был набрать новых людей-призраков, а раз люди уже ищут мечи, разящие нечисть, то точно знают, что он набрал их. И они будут на страже. Даже самый быстрый полёт может дать ему выигрыш во времени, но Йаллер будет неминуемо обнаружен - и атакован. А расселина - не открытая пропасть, там отсветы пламени метались по стенам пещеры, нужно идти через долгий коридор... который проще простого завалить. А ему вместо того, чтобы разгребать завал с помощью Силы, придётся отбиваться от Рауна с его присными, от брата и от толпы ирукаев, которые подтянутся чуть попозже... Невольно вспомнил о том, как отбивался от врагов, защищая ха-азланна, и дал себя убить. Оттого и стал слабее... Нет. Лететь туда самому - это всё равно что идти в ночи с факелом, наивно надеясь, что никто не обнаружит и не подстрелит.
Йаллер спохватился. Инкануш не слышал его мыслей, он терпеливо ждал ответа... и теперь нужно было убедительно доказать ему, почему сильнейший руниа Аксерата не возьмётся.
Йаллер вздохнул и наплёл ерунды про то, что никогда не шагнёт из своего леса, что доверять ему такие вещи нельзя, что они забавляют его на день-два, а дальше он забудет о кольце, если вовсе не потеряет. Инкануш слушал - сначала недоверчиво, потом попытался возразить, потом сник. Йаллер чувствовал, что недоверие осталось, что ясные и чёткие вопросы, выказанные в начале разговора знания слишком противоречат тому, что прозвучало последним, что Инкануш в раздумьях, и раздумья эти не в его пользу. Отзвуком чужих мыслей была досада: неужели старейший руниа Аксерата не понимает, насколько всё это важно?
Йаллер заговорил о скрытности. О том, как керо-лики умеют прятаться и сливаться с землёй. О том, что они родные земле, и она никогда их не предаст. О том, что если кто-то и может незаметно пронести кольцо к Ородруину, то только они. И если это делать, то поскорее, пока никто не пронюхал про кольцо, потому что если игры с ним почувствовал он, Йарвин, то это как-то проявляется и для других. И могут разнестись ненужные слухи о загадочных чудесах, достичь чужих ушей... Инкануш, подумав, спросил - любой ли руниа, сунувшийся к Ородруину, становится факелом в ночи? Или можно попробовать доверить чекаронгам кого-то мелкого с драгоценным грузом, чтобы те быстро доставили его до места и вернули обратно? Они же согласились поучаствовать в войне, когда он, Инкануш, попросил их. В мысленном голосе Инкануша звучала плохо скрываемая гордость: мало кому удавалось договориться с чекаронгами, а он смог, так почему бы не использовать это снова?