Великий диктатор
Шрифт:
– Господа! Господа! Давайте успокоимся!
– попытался переорать начинающиеся семейные разборки дядя Бьорк.
– У меня есть личные накопления и капитал моей супруги. И если вы будете согласны, то я профинансирую и возглавлю наше общее акционерное общество пассажирских и грузовых перевозок.
Его предложение немного успокоило всех присутствующих. Но только до того времени пока не начали обсуждать название новой корпорации и доли присутствующих. Посмотрев и послушав крики взрослых, я понял, что ничего сегодня мне больше не дадут предложить и тихо, по-английски, утёк в пампасы.
…..
Приехавшего
Так как никаких особых званий в пионерской организации моего мира я не знал, то пришлось придумывать всё с нуля, взяв за основу скаутские звания. Про скаутов я только читал и смотрел документальный фильм. Мои дети в своей школе ни в какие детские организации не вступали, поэтому получилось то, что получилось.
Самыми младшими в моей придуманной структуре шли пионеры-стажёры, затем однозвёздные, двухзвёздные, трёхзвёздные, мастер-пионер и шеф-пионер. Я решил, что пионерами, как и скаутами, можно быть всегда, невзирая на возраст. Себе же я своей волей присвоил звание «диктатора», с одной большой белой звездой на рукаве формы. Никто из моих пионеров и не возражал, все уже давно привыкли, что я их «диктатор».
С нашивками за выполнение определённых достижений было плохо. Всего, достижений было пока четыре: бег на лыжах, стрельба из винтовки, разведение костра и «ГТО». В само «ГТО» я включил простой бег, подтягивание, отжимание и умение плавать. Нашивки шила сестра Анью. Получались они у неё разными и великоватыми, но мои пионеры были рады и таким.
Петри Хакала по прозвищу Блоха переехал из приюта к своей тётке довольно быстро. Не знаю кто, где и на какие рычаги нажимал, но через полторы недели он уже ходил в нашу школу. Ханна Макела была рада просто безумно, что обрела своего родного племянника. Детей у неё не было, и появление Петри она воспринимала как дар божий. Но особо пацана не лелеяла, а вовсю обучала премудростям ведения хозяйства.
Я же, ночью, спев в церковном хоре на торжественном пасхальном богослужении гимн «Бог — наш оплот», написанный самим Мартином Лютером и переведённый на финский, и толком не выспавшись, вовсю спешил на кирпичный завод. Где, именно сегодня утром, я, наш управляющий и дядя Каарло, собрались испытать горизонтальный дровокол по моей схеме.
Все нормальные дети, и мои пионеры в том числе, наверное, наслаждаются сейчас вкусом мямми и выпечки, если конечно уже проснулись. Ничего, я ещё успею. У лютеран Пасха празднуется почти месяц. Единственный минус — это необходимость христосоваться весь месяц. И это у нас ещё не очень долго, говорят, у шведов Пасха празднуется все пятьдесят дней.
Из всех местных церковных праздников я люто ненавидел только один. «Пепельную среду». Мало того, что это начало поста, так ещё в церкви отец Харри посыпает голову каждого ребёнка освященным пеплом. Причем, взрослым только рисуют пеплом крест на лбу, а нам, бац на голову и елейным голосом «кайтесь». Бррр.
Испытания дровокола, в котором
Глава 25
Когда в парке «Эспланады» Гельсингфорса поднялась какая-то нездоровая суета, Аксель Лиль только-только удобно устроился на лавочке. Он специально сел посередине, по бокам от себя разместив трость и зонтик. Его друзья, Арвид Неовиус и Рудольф Эльвинг, с которыми он намеревался сегодня устроить мальчишник в ресторане «Клиппан», по какой-то причине задерживались. А желающих присесть на свободное место, даже к незнакомому человеку, всегда хватало. А так и приличии соблюдены, и никто его не побеспокоит.
Надо бы попенять Рудольфу, как члену городского совета, на малое количество лавочек в парке, подумал Аксель, но развить эту мысль не успел. Из-за здания Шведского театра стали вылетать, как мячи для крикета, мальчишки-газетчики, что-то орущие во всю свою глотку. Народ засуетился, газеты расхватывались прямо на лету, и до опешившего Акселя добрался только один мальчишка с всего двумя экземплярами «Финской правды» в руках.
– Пулемёты! Нам нужны пулемёты!
– прохрипел он явно из последних сил и слегка помахал двумя газетками.
– Держи, - кинул мужчина мальчишке монетку в пять пенни и, получив газету на руки, тут же забыл о газетчике, переключив всё внимание на передовую статью. Хоть Аксель и был активным членом шведской партии и читать крестьянскую прессу ему было не к лицу, особенно здесь, прилюдно, в парке, но статья с заголовком «Пулемёты для Особой Китайской бригады» привлекла его внимания и, начав читать, он увлёкся. Всё же Ээро Эркко один из лучших журналистов Финляндии, промелькнула где-то на задворках сознания, занятого обработкой читаемого текста, мысль.
Аксель Лиль так увлекся чтением, что пропустил появление своих приятелей. Оторвался только тогда, когда кто-то, подобрав его зонтик с лавки, присел рядом. Мужчина было дёрнулся отчитать нахала, но наткнулся на насмешливый взгляд Рудольфа Эльвинга. А подняв голову, обнаружил и стоящего рядом Арвида Неовиуса.
– Чем ты так увлечён? Ба! Да это же «Финская правда»! Арвид, погляди на нашего умника — и что он читает! И что интересного пишут? Поднялись цены на картофель?
– Эльвинг, или как он предпочитал трансформировать свою фамилию в Эльфинг, пребывал явно в хорошем расположении духа, чего нельзя было сказать про Арвида Неовиуса. Их друг — марксист явно страдал с похмелья и выглядел мрачным и помятым. Он был единственный из этой троицы, кто не состоял в шведской народной партии, а почти в открытую заявлял о своём членстве в РСДРП. И даже успел поучаствовать в её первом съезде в Минске.