Великий диктатор
Шрифт:
– Силён, - констатировал он, после того как сам, первый, разжал руку.
– Так это правда, что ты сам пишешь книги?
– Честное пионерское!
– я вскинул правую руку в пионерском салюте, так как был в своей форме, с галстуком и различными нашивками.
Мальчишка вначале испуганно дёрнулся из-за моей вскинутой руки, но быстро сообразив, что это элемент какой-то клятвы, засыпал меня вопросами про пионеров и нашу организацию. Почти всё чаепитие я рассказывал ему и остальным кто такие пионеры, какие у нас задачи. Отдал им привезённые с собой копии текстов устава, правил и пионерской песни.
Я так увлекся рассказами
И уже в самом конце, ко мне робко подошёл мальчишка, которого Отто назвал Кирппу (блоха), отправляя разогревать самовар.
– Простите, господин Хухта, - мальчишка замялся, но всё же справился с, то ли стеснением, то ли боязнью.
– Вы сказали, что вы с Яали. А вы не знаете, живут ли там тетя Ханна и дядя Отто Макела?
– Он учителем в школе работал?
– и дождавшись кивка, огорошил мальчика ответом.
– Умер он. В прошлом году. От гриппа. А жена его жива. Родственники твои?
– Да, - прошептал парнишка.
– Тётя Ханна — родная сестра моей матери.
– А чего же ты тогда здесь?
– искренне удивился я.
– Никак сообщить не могли, что ли?
– Мы в Брагестадте жили. А когда родители умерли, я решил сам до тётки добраться. Но меня поймали на железной дороге. И сюда определили. Даже слушать не захотели про родню, - быстро-быстро выпалил пацанёнок, будто боясь, что я не дослушаю и уйду.
– Звать-то тебя как? А то, что я скажу твоей тётке? Не про блоху же рассказывать?
– Ой. Извините, господин. Я это, я Петри Хакала.
– Ясно. Сейчас запишу и вечером или завтра сам ей расскажу о тебе.
– Спасибо, господин Хухта!
По приезду домой, за ужином, я рассказал родным о встрече и не забыл упомянуть про Петри Хакала. Чем вызвал непонятное мне оживление, а дед, забыв про еду, оделся и ушёл, сказав, что пойдёт навестит Ханну Макела.
– За два года до твоего рождения семья Хакала продала свой хутор и земли нам, - пояснил мне отец.
– Это то самоё болото, где мы торф сейчас добываем. Да и дружили мы семьями. Если Ханна не возьмёт племянника, то мы сами его к себе возьмём. Ты как, Эмма?
– обратился он к матери.
– Конечно, Матти! Они же нам как родные были. Мы с ними вместе росли, - и одобряюще накрыла своей ладошкой кулак отца на столе.
…..
В конце марта к нам приехал из Швеции дядя Бьорк, старший брат моей мамы. И привёз хорошие новости о цене строительства железной дороги от нашего кирпичного завода и до Улеаборга. На организованном дедом Кауко совещании собрались все совладельцы завода и я, в том числе.
Сначала дед попытался меня турнуть, не из-за вредности, а из-за того, что меня, вместе со всеми моими пионерами, включили в состав церковного хора, и сегодня была как раз репетиция перед Пасхой, которая в этом году припала на седьмое апреля. Но наш управляющий, англичанин мистер Райт, вступился за меня, заявив деду, что мастер Хухта будет ему нужен на этом собрании.
Я несколько раз безуспешно попытался донести до деда, а потом и до отца, как я сам вижу нашу будущую железную дорогу. Но от меня и
Шведский подрядчик, которого нашёл дядя Бьорк, брал на себя проектирование дороги и строительство путей. С нашей стороны было только финансирование, получение разрешения на строительство и возведение моста через речку Калимеэноя в селе Корвенкюля. Мост, для экономии, решили поставить пока деревянный.
– А ездить-то что по этой дороге будет? Где мы паровозы возьмём, - неожиданно влез в разговор, дремавший в своём углу дядя Тапио.
– Один паровоз можно переделать очень быстро под вашу колею. Он как раз есть в наших мастерских. И он продаётся. Шесть тысяч крон, - ответ на этот вопрос дядя Бьорк явно подготовил заранее.
– Девять тысяч марок?
– влёт конвертировал валюту дед Кауко.
– Это что же за рухлядь там по такой цене? В Гельсингфорсе, тридцать тысяч марок хотят за старый английский «Dubs».
– Хороший, кстати, паровоз, - подал голос и наш управляющий.
– Очень хорошо подходит под то, что мы придумали с юным мастером.
– И что вы там придумали?
– с подозрением в голосе осведомился наш глава клана.
– Давай, Матти! Не тяни. Сбежал с хора, так хоть здесь дело предложи.
– Надо строить железную дорогу не только до нашего завода, а и до Кийминки. И запускать пассажирские перевозки. Так мы ещё быстрее окупим свои затраты на строительство.
Пока взрослые, выпав в осадок от моего плана, потихоньку пытались прийти в себя, я со скоростью пулемёта выдавал всё, что мы подготовили с мистером Райтом. Про цены на перевозки, пассажиропоток и строительство станций.
– Ну, ты!
– отмерший дед погрозил мне пальцем.
– Нам и так придётся кредит брать, а ты хочешь ещё удлинить маршрут! А это лишние полмиллиона марок. Откуда деньги брать?
– Из комода, - зло буркнул я.
– Ах ты, мелочь беспузая! Над дедом издеваешься? А ну…
– Постойте, херра Хухта! А ведь очень хорошая идея! Ваш внук придумал не просто лишний способ дохода, а он придумал долговременный способ. Что будет, когда у вас закончится глина в карьере? Вы всё забросите и распродадите? А перевозка пассажиров — это всегда и во все времена выгодно, - внезапно перебил деда дядя Бьорк.
– Когда это треклятая глина кончится, меня уже не будет на свете! И это будет уже не моя проблема. И угораздило же меня найти твою свистульку! А, чертёнок бесхвостый?
– и дед с такой злобой зыркнул на меня, что я инстинктивно вжался в стул и постарался стать как можно меньще и незаметнее. И чего это на него нашло?
– А, то есть ты тогда будешь лежать в гробу и посмеиваться над нашими проблемами?
– отец со всей силы хряпнул своим кулачищем по дубовому столу, отчего жалобно звякнула чернильница, а несколько карандашей подлетели в воздух.
– Ты же сам, как одержимый, втащил нас в это дело с кирпичным заводом и железной дорогой, обещая вечные блага нашим семьям! А когда у тебя спросили: «а что дальше»? — ты на моего сына вину перекладываешь?
– И отец стал демонстративно закатывать рукава своей куртки, показывая свои намерения.