Великий гиньоль сюрреалистов
Шрифт:
Зора слишком хорошо знала, что будет, если она ослушается. Она влезла на стол, думая про себя: «Хоть бы это было в последний раз».
Глава 49
Когда мальчишка передал ему записку Зоры, Дерринджер порядком удивился. Но он уже научился не задавать вопросов. На следующий вечер в назначенный час он был в баре «Горошина». Зора сидела за столиком в углу, что-то попивая. Он узнал ее сразу по ее трехцветной длинной юбке и маленьким серебряным кастаньетам в волосах.
– У меня к вам
– Знаю, – ответила Зора. – Пойдемте со мной. Я сняла для этой цели комнату в каком-то паршивом отеле.
– Входите и садитесь, – пригласила она Дерринджера. – Вид у вас озадаченный, даже потерянный. Вы действительно что-то потеряли? Я умею находить потерянные вещи.
– Если можно так сказать, я ищу то, что потерял кто-то другой, – пояснил Дерринджер.
Она сочувственно посмотрела на него.
– Если можно так сказать, на самом деле он этого не терял.
– Да, так можно сказать.
– Хотите чашечку чаю? – неожиданно быстро меняя тему, спросила она.
– Да, было бы неплохо выпить чаю, – согласился он.
Зора поднялась и подошла к самовару, стоявшему в конце комнаты. Следя за нею, Дерринджер отметил изящество ее движений. Пышная юбка с голубым, зеленым и пурпурным лиственным узором колыхалась на крупных бедрах цыганки. Зора налила чаю, протянула ему чашку и пододвинула коричневые в крапинках кубики сахара. Дерринджер, взяв кубик, шумно втянул через него горячий чай. Неловкость сковывала его. Он сам не знал почему: возможно его смущало присутствие танцующего медвежонка в углу, вяло дожевывающего что-то похожее на губную гармошку.
Зора словно чувствовала глубокую и темную, как лесные сумерки, печаль, охватившую Дерринджера. Она взяла его руку в свои узкие ладони и стала изучать ее.
– Путь ваш будет долгим, – сказала она. – Если можно так сказать.
– Да, так можно сказать.
Они неожиданно рассмеялись, почувствовав и ответственность, и нелепость этого момента. Молодая цыганка – ей было не более двадцати, – поджав тонкие губы, покосилась на Дерринджера своими продолговатыми глазами. Инспектор почувствовал, как вдруг по его телу приятно разлилось тепло, навеянное чем-то знакомым, что казалось невозможным, но по дикой случайности было правдой.
– Кстати, о той вещи, которую вы ищете, – сказала она.
– Да, об этой вещи.
– У меня было странное видение. – Она закрыла красновато-коричневые цвета хны глаза. Ее пальцы крепче сжали его руку. – Я видела большой корабль, я не знаю, как вы его называете? Океанский… лайтер…
– Лайнер, – подсказал Дерринджер. – Вы почти угадали.
– Вы его ищете?
– Боюсь, что нет.
– О! – воскликнула она, широко открыв глаза. – Во всем виноваты эти бесконечно рождающиеся видения. Они одолевают меня безо всякого повода и причины, без какого-либо намека или ассоциации, которые помогли бы мне догадаться, чем же они вызваны. Ну ничего. Я попробую снова.
Ее длинные ресницы затрепетали и опустились,
– Я вижу белую корову с единственным коричневым пятном на левом боку, а на ней маленькую девочку в венке из полевых цветов. Вы это потеряли?
– Боюсь, что нет.
– А белый тюлень с ожерельем из топазов, печально сидящий на камне на берегу Северного моря?
– Нет, это тоже не то.
– Кажется, я знаю. Попробую еще раз…
Но тут дверь с грохотом открылась, в проеме стоял Карлос в рубахе нараспашку на волосатой в темных кудряшках груди. Он изрядно выпил, и по его лицу блуждала широкая ухмылка.
– Привет, мальчики и девочки, – сказал он.
– Карлос! – воскликнула Зора, и в голосе ее послышались слезы. – Что ты здесь делаешь?
– Маленькая птичка шепнула мне на ушко, что неплохо бы проверить, где ты. Вот я и поймал тебя.
– Я предсказывала его судьбу.
– Значит, это теперь так называется? – не унимался Карлос, выхватывая из-за пояса оружие. Он сделал это так проворно, что Дерринджер даже не успел сообразить, что сам-то он не вооружен. В руках Карлоса было запрещенное оружие: пистолет модели ОЗ, стрелявший вместо шрапнели иголками.
Держа Дерринджера под прицелом и не спуская с него глаз, Карлос сказал, обращаясь к Зоре:
– Как долго ты нагадала ему жить? Десять секунд? Пять?
– Это не имеет значения, – ответила Зора. – Твоя жизнь будет еще короче.
– Ты шутишь?
Зора покачала головой.
– Звезды не врут. Убив этого человека, ты накличешь на себя беду.
Карлос засмеялся, однако оружие убрал.
– На сей раз я его отпущу. Но если это повторится…
Этому фатоватому хулигану в шелковой рубахе было бы достаточно одного взгляда на Дерринджера, чтобы понять, что не все здесь обойдется так просто. Лицо Инспектора покрывала смертельная бледность, выделялись лишь два ярко горевших пятна на щеках. Каждый мускул лица окаменел, оно стало маской с трудом сдерживаемой ненависти, которая готова была вырваться на волю и сокрушить все.
– Полагаю, мы можем решить проблему сейчас же, – сказал Дерринджер, и голос его был зловеще тих.
Карлос, быстро прикинув свои шансы, не колеблясь, сделал то, что сделал бы на его месте каждый трус.
– Эй, нам нечего делить, парень! Успокойся, добрый человек. Просто она моя подружка, понимаешь, и только я имею право решать, с кем ей говорить, а с кем нет.
– Подружка. Так в этих местах звали девушек, в отношениях с которыми заходили не так далеко, чтобы нужно было жениться.