Великий и ужасный
Шрифт:
– Нашему засадили, – а потом и его разнесло на куски.
И голос из ниоткуда тотчас подтвердил:
– Гопники лидируют!
«Гопники?» – задался вопросом Наскак, однако его измышления быстро переместились в тематику иной природы.
Внезапно он понял, что ему понравилось то чувство, с которым он убивал тех, кого скоротечно и вполне заслужено возненавидел. И хотя все годы жизни до этого ему противело любое насилие, здесь и сейчас его в некотором роде возбуждала возможность наблюдать за тем, как эффективно уничтожает жизнь отнюдь не громоздкая плазменная винтовка. Душ из крови и разжиженной плоти – это было как раз то, чего как раз не хватало бывшему координатору
Только вот он все еще был человеком другой породы, то есть не кровожадным монстром или кем-то намного более чудовищным, а потому чуть-чуть погодя Наскак ужаснулся тем самым мыслям, что почему-то воцарились в его голове и что настоятельно требовали от него все новых и новых проявлений безумной жажды насилия.
– Это не я! – закричал Наскак, бросив винтовку на землю и схватившись руками за голову, – Я не такой! Это опять ваши фокусы!
Такое поведение на мгновение показалось ему самым благоразумным вариантом, потому как в его разум забралось уж очень явное подозрение о том, что его снова подвергают какому-то непонятному воздействию прямо как ранее в шаттле, когда он едва не уснул и едва не превратился в заледеневшую мумию. Конечно, это воздействие имело другой характер, но какая разница, когда тебя в очередной раз зомбируют?
Однако отказ от оружия быстро вышел ему боком.
– Банты вам всем! Закопаем!
Отняв руки от головы, Наскак обнаружил, что из-за забрызганной кровью баррикады высунулись шестеро нежданно-негаданно нагрянувших сине-зеленых гуманоидов, точнее гумпленов, как можно было легко сообразить благодаря сообщениям свыше. Новые враги казались еще более злобными, а спасительная винтовка валялась под ногами. Нагибаться за ней было рискованно, так что когда раздался гневный призыв «Вставляй индюшар!» Наскак, недолго думая, ретировался и спрятался за большой кусок бетонной плиты, торчавшей из земли. Судя по всему, она когда-то давно отвалилась от стены одного из верхних этажей близлежащего здания и рухнула вниз. Укрытие, конечно, было не ахти какое и недолговечное, потому как гумплены были сильно разгневаны, раздражены и вели огонь из всех имевшихся в их распоряжении орудий, в связи с чем пули свистели тут и там, не переставая.
– Точи бочину! Антанта! Братаны, КАМАЗ! – раздавались добавочные крики, но Наскак не вслушивался в их несуразное содержание.
Его больше заботила открытая дверь в пятнадцати шагах справа, за которой можно было спрятаться гораздо более надежно, чем за куском плиты.
«Однако сумею ли я вовремя добежать?» – задавался он вопросом.
А пули начинали свистеть над ухом все настойчивее и настойчивее. Нужно было решаться на риск или предпочесть медленное ожидание смерти. Наскак выбрал первое и в ту же секунду ринулся к распахнутой двери. За спиной с нарастающим ажиотажем понеслись уже знакомые по содержанию крики «Долби пассив!» и «Ложи индюшар!», впрочем, переживать из-за этого не имело смысла. Другое дело, что Наскак бежал и в то же время фаталистично думал о том, что вот-вот очередная шальная пуля пробьет ему легкое или угодит прямо в сердце. И даже когда оставался всего лишь метр до заветного порога, пессимизм все еще продолжал его неистово терзать. Кстати, именно тогда и произошло нечто невероятное. Из-за двери вышел здоровенный мужик с короткой толстой шеей и почти лишенным растительности черепом. В руках он держал очень мощное оружие. Его название Наскак затруднялся вспомнить, но знал, что в учебнике истории оно описывается как бомбометатель.
– Пригнись! – посоветовал здоровяк.
Наскак не вполне понял, кто же внезапно возник на пути его бегства, однако не стал пренебрегать его советом и пригнулся. Потом раздался негромкий щелчок спускового крючка, и вся основательно наводненная гумпленами баррикада превратилась в гигантский столб огня и дыма.
– Во черт…, – прошептал Наскак, оценивая масштабы разрушений, – Здорово вы их…
Только вот здоровяку было не до комплементов.
– Это ты прилетел на шаттле? – спросил он, отводя дымящееся оружие в сторону.
– Да… я…, – с запинающимся удивлением ответил Наскак.
– Тогда ты мне нужен.
– Нужен?
– Именно. Оливье требуется срочная помощь.
Бывший координатор миссии уже и не знал, что сказать или подумать. Чертова планета Искандарион была полна самых неимоверных сюрпризов, которые сводили с ума и взрывали мозг. И все же он не удержался и спросил:
– Но кто такой этот Оливье?
– А разве это так важно?
Глава 5: За семью печатями
«Неприятности случаются», – убеждал себя раздосадованный командор Ло, когда заходил в транспортный пассажирский лифт космолайнера «Столкновение», который по совершенно обоснованному предположению должен был переместить его подальше от капитанского мостика и поближе к личной каюте.
Там командор смог бы укрыть свой неоправданный позор бессилия от чужих глаз, только вот это сдержанное бегство никак не помогло бы ему против испепеляющих самоупреков. Но с этим он предпочел разобраться позже. Сейчас же главным было бегство. Остальное же терялось в личном пространстве и времени командора в виду микроскопичности своей значимости.
Впрочем, расчеты Ло были не совсем верны. Ведь он никак не думал, что главные неприятности все еще поджидают его впереди. Конечно, не стоит умалять его сильнейших переживаний по поводу неожиданного фиаско, обретенного по вине строптивого капитана. Однако Микай Ло не собирался на этом зацикливаться и уже понемногу начинал разрабатывать план своей моральной реабилитации и неумолимого исполнения возложенных на него обязательств. И к тому же это не мешало его взбалмошным душевным фибрам единовременно и ежесекундно проклинать имя «Люциус Сфер» и предвкушать сладкие и холодные плоды мести.
Другое дело, что фибрам пришлось скоротечно заткнуться, когда вместо обыденного путешествия в лифте произошло нечто бесспорно странное. При этом мозг командора еще минуту или две пытался поверить в обескураживающую иллюзорность восприятия, которая была присуща некоторым представителям его расы, или же в случайное и непоправимое попадание в глаз огромной сорины. Но убедившись в неэффективности такого подхода в отношении пока что неопознанного явления, он все же был вынужден признать очевидное – ему страшно. И мысль «что-то тут не так» была тому подтверждением.
Мысленно вернувшись в прошлое, Микай Ло попытался воспроизвести цепочку безвозвратно сгинувших событий…
Вот он заходит в лифт, чувствуя за спиной гнетущую тишину негласных усмешек, искусственный интеллект задает ему вопрос о предполагаемом пункте транспортировки, он отвечает, первое ощущение движения под ногами, как результат позно-тонических рефлексов, а потом – темнота…
И совсем не такая, что возникает в результате случайных перегрузок генератора или внезапного выгорания электрических цепей. При подобном раскладе в пространстве все равно продолжают мелькать единичные фотоны и потому натренированный глаз способен различить даже самые размытые силуэты. Но эта темнота была другой, кромешной и непроглядной. И именно поэтому она пугала.