Великий князь Николай Николаевич
Шрифт:
Авантюризмъ вообще не былъ сродни натур Великаго Князя и его природное качество лояльности было главной причиной, почему онъ никогда не могъ бы стать Бонапартомъ, несмотря на то, что жизнь неоднократно толкала его взять на себя эту роль. — Его всегда прельщала законность и преклоненіе передъ установленнымъ порядкомъ, который заставлялъ его5 несмотря на свой крутой нравъ, молчаливо склонять свою гордую голову.
— Я родился вскор посл смерти Императора Николая Павловича, часто говаривалъ онъ, и все воспитаніе мое прошло въ традиціяхъ того времени, въ числ которыхъ одной изъ главныхъ и едва ли не наиболе существенной,, являлось повиновеніе.
Но тмъ сильне онъ ощущалъ — и право и обязанность — борьбы законной за лучшее будущее своего народа и своей Родины!
Въ сущности, вся жизнь его была посвящена этой борьб,
Уже съ раннихъ лтъ онъ долженъ былъ вступиться за права своей матери, угнетавшейся ненормальнымъ положеніемъ ея въ семь отца.
Затмъ его служба въ войскахъ. — Польза дла требовала пробитія той закоснлой брони, въ которую была закована доблесть русской арміи. — Побольше для нея свободы и свжаго воздуха! Что нужды въ томъ, что въ надтыхъ на русскую армію при Никола 1 оковахъ, имются звенья, выкованныя трудами его отца! — Долой неправду, долой оковы, но... лишь съ предварительнаго благословенія тогдашняго хозяина русской земли — Императора Александра Ш-го!
Получивъ это разршеніе, онъ съ горячностью молодости, ки-
дается на своего врага — рутину. — Сь блестящими глазами, въ лихорадочномъ неистовств, ничего и никого не видя, кром злого чудища, уже смертельно вцпившагося въ русскаго витязя Родины, онъ 'безстаршно берется за дло. — Смлость для этого нужна огромная, ибо нтъ достаточнаго опыта, а навстрчу глядятъ тысячи недоброжелательныхъ глазъ и образуются тысячи препятствій. Удиви-тельно-ли, что въ дловомъ забвеніи летятъ направо и налво неосторожныя слова, судорожно сжимаются руки, мнется и кидается съ головы на землю, плохо сидящая на воспаленной голов фуражка! Порывъ буйной молодости, за которымъ слдуетъ трогательное раскаяніе, извиненія передъ обиженными и всезабываемое примиреніе! Кто можетъ — проститъ, кто не пойметъ дловой несдержанности — уходитъ озлобленный, негодующій.
Но что длать?! «Лсъ рубятъ, щепки летягъ!». По счастью, уходитъ далеко не всегда самое лучшее!
Но вотъ наступаютъ тяжелые дни испытаній 1905-го года. — Для Великаго Князя тяжесть этихъ дней заключалась въ коллизіи между справедливымъ стремленіемъ русскаго народа обезпечить себ право распоряженія собственной судьбой и самодержавными принципами, исповдывавпіимися изстари русскими царямп и, естественно, усвоенными лично имъ, Великимъ Княземъ, со дня рожденія. Родина и Царь оказались въ непримиримомъ противорчіи.
Великій Князь Николай Николаевичъ’ какъ и большинство привилегированныхъ людей его времени, былъ, конечно, воспитанъ въ строго религіозномъ дух» скажу больше — въ религіозно-мистическомъ экстаз. Религія при этомъ была у него накрпко связана съ понятіемъ о божественномъ происхожденіи на Руси царской власти и съ внутреннимъ убжденіемъ о томъ, что черезъ мропомазаніе, русскій Царь получаетъ какую то особо^гаинственную силу, ставящую его, въ отношеніи государственнаго разума» въ какое то недосягаемое для другихъ положеніе. Вс эти идеи глубоко культивировались въ сред, къ которой принадлежалъ по рожденію Великій Князь; он составляли главную сущность тогдашняго воспитанія общества того времени. Жизнь, однако» говорила о другомъ. — Она постоянно указывала на недостатки самодержавнаго строя,, особенно сказывавшіяся въ періодъ царствованія, лично очень симпатичнаго, но безвольнаго, упрямаго, и дйствующаго наперекоръ жизни Императора Николая П-го, который къ тому же подпалъ подъ несчастное вліяніе больной и истеричной Императрицы и оказлея окружен-
нымъ плотною стною малопрозорливыхъ, а иногда и просто недобросовстныхъ совтниковъ. — Самодержавіе, въ конц концовъ, стало для небольшого класса людей, оберегавшихъ свои прерогативы, орудіемъ полицейской сдержки народа!
Великій Князь принадлежалъ по рожденію привычкамъ и даже внутреннимъ чертамъ своего характера, именно къ этому классу людей, но т же внутреннія чувства справедливости, великодушія, а можетъ быть и извстной государственной дальнозоркости тянули его въ направленіи прямо обратномъ: онъ ощупалъ необходимость пойти навстрчу народнымъ стремленіямъ. — Въ возникшемъ спор на одной чашк всовъ стоялъ прогрессъ Россіи указывавшій ей путь всхъ культурныхъ государствъ, на другую былъ положенъ вковой предразсудокъ, согласно котораго Россія должна была идти какимъ то своимъ особымъ путемъ, на основ принципа самодержавія Царя. — Внутренняя борьба должна была быть для человка той складки къ которой принадлежалъ Великій Князь жестокой, но сознательная любовь къ Россіи превысила безсознательной
«Я поддерживалъ его (графа Витте), говорилъ Великій Князь Николай Николаевичъ своимъ ближайшимъ друзьямъ, стремясь впослдствіи отдлить лично себя отъ иниціатора манифеста 17-го октября, котораго онъ вообще не любилъ, — лишь потому, что считаю его единственнымъ человкомъ который способенъ былъ провести реформы. Въ ту минуту положеніе было таково, что, кром него, никого подходящаго не было, а реформы были нужны» (курсивъ автора).
Но и тутъ Великій Князь избралъ строго лояльный путь, стремясь «повліять» на Императора, отъ котораго зависло окончательно — дать или не дать ожидавшіяся реформы. — Говорятъ, однако, что только благодаря ршительному вліянію Великаго Князя, проектъ реформъ графа Витте былъ принятъ.
Съ изданіемъ акта 17-го октября народныя волненія, однако; не прекратились. — Революціонныя страсти разгорлись и требовали все дальнйшихъ уступокъ. — Тутъ Великій Князь, въ своей
роли Главнокомандующаго войсками гвардіи и петербургскаго военнаго округа, явился твердымъ и непреклоннымъ охранителемъ даннаго порядка. Онъ не только водворилъ строгими мрами порядокъ въ столиц, но ему подчиненныя и имъ воспитанныя войска «умли остановить развитіе безпорядковъ въ Москв и въ Прибалтійскомъ Кра. — Кром того„ мысль о .посылк карательныхъ поздовъ барона Меллеръ-Закомельскаго въ Сибирь и Ренненкампфа изъ Харбина также принадлежала, какъ кажется, Великому Князю Николаю Николаевичу. — Конечно, вс эти строгія мры были очень тяжелы для исполнителей, но он были необходимы для пресченія анархіи, разбоевъ и убійствъ, обыкновенно слдующихъ съ революціей.
Кто знаетъ не удержалась ли бы революція 1917-го года на гребн,, если бы во Временномъ Правительств нашлись сильные люди, которые своевременными и ршительными мрами не дали бы возможности разойтись революціоннымъ страстямъ!
Читатель, вроятно, замтилъ, что въ теченіе послдующихъ лтъ посл событій 1905-го года, и особенно въ періодъ міровой войны, Великій Князь былъ всегда на сторон необходимости уступокъ ожиданіямъ народа. Онъ былъ сторонникомъ земельныхъ реформъ П. А. Столыпина и горячо привтствовалъ мысль А. В. Кривошеина о надленіи солдатскихъ семей дополнительной землею посл войны, увренный,, что этимъ онъ можетъ возбудить тотъ «пафосъ», котораго недоставало въ сред нашихъ военнопризывныхъ. Онъ не только не препятствовалъ, но оказывалъ всяческое содйствіе развитію гуманитарной дятельности на войн общественныхъ организацій,, зная насколько бдны наши войсковыя дечебныя средства и какъ необходимо установленіе тсной связи между правительствомъ и обществомъ въ теченіе той суровой войны, которая велась. Онъ принялъ также дятельное участіе въ подготовк успха состоявшагося ршенія Государя объ удаленіи изъ Совта Министровъ трехъ наиболе реакціонно настроенныхъ министровъ юстиціи — Щегловитова, внутреннихъ длъ — Н. А. Маклакова и! оберъ-прокурова Св. Синода — Саблера, съ замною ихъ боле прогрессивными дятелями: А. А. Хвостовымъ, княземъ Н. В. Щербатовымъ (едва ли не имъ рекомендованнымъ) и А. Д. Самаринымъ,а также о замн бездятельнаго и юношески легкомысленнаго военнаго министра В. А. Сухомлинова умнымъ и опытнымъ администраторомъ генераломъ А. А. Поливановымъ. Наконецъ все поведеніе Великаго Князя въ знаменательный день 27-го іюля въ Ставк, когда онъ смло и открыто поднялъ голосъ въ пользу примиренія правитель-* ства съ общественными силами и необходимости для власти доби-
жаться доврія страны, ясно показывало, что въ борьб власти съ народомъ онъ на сторон послдняго.
Что касается позиціи Великаго Князя на Кавказ, въ періодъ, предшествовашій революціи, то и въ этомъ случа онъ какъ мы уже знаемъ,, сперва отклоняетъ отъ себя предложенное участіе въ возникшемъ движеніи, являвшемся’ во-первыхъ, нелояльнымъ но отношенію къ царствовавшему Императору,, но всего боле по причин возникшихъ у него сомнній въ томъ, поймутъ ли мотивы атого движенія солдаты, отражающіе мнніе «русскаго народа», хотя и жаждущаго извстныхъ реформъ, но могущаго не признать насильственнаго сверженія съ престола своего законнаго Монарха.