Великий князь Николай Николаевич

Данилов Юрий Никифорович

По отношенію къ Россіи въ этихъ трудахъ, посвященныхъ затрагиваемому вопросу, неизмнно склоняется имя Великаго Князя Николая Николаевича, какъ горячаго и якобы активнаго сторонника доведенія іюльскаго конфликта 1914-го года до войны. Это явленіе обязываетъ меня твердо заявить, что приписываемое Великому Князю Николаю Николаевичу вліяніе на ходъ событій, приведшихъ къ войн, положительно не врно. Я уже не говорю о томъ, что никакой военной партіи, ни вообще, ни якобы возглавлявшейся Великимъ Княземъ въ Россіи не существовало. Вполн возможно, и даже вроятно, что среди военныхъ сознавалась неизбжность въ боле или мене близкомъ будущемъ кроваваго столкновенія на запад изъ-за неразршимыхъ, повидимому, мирнымъ путемъ проблемъ; еще вроятне, что много горячихъ головъ въ арміи мечтали о подвигахъ и жертвенности, которую они проявятъ въ случа войны, но совершенно категорически утверждаю, что вс эти лица не были объединены никакой партіей и не

имли никакого вліянія на ходъ русской политики и развитіе германо-русскаго конфликта. Въ частности, по отношенію къ Великому Князю Николаю Николаевичу, мною уже были приведены (въ глав Т-й) т условія, которыя совершенно исключали для него возможность проявленія своего вліянія на вншнюю политику Россіи, вплоть до того дня, когда состоя^ ло ъ его назначеніе на постъ Русскаго Верховнаго Главнокомандующаго. Перебирая вновь и вновь въ своей памяти минувшія событія, я могу добавить слдующія соображенія. Въ силу традицій самодержавнаго строя, веденіе вншней политики въ русскомъ государств составляло одну изъ неотъемлемыхъ прерогативъ Царя. Положеніе это настолько глубоко вндрилось въ сознаніе Верховной, власти, что въ 1917-мъ году, въ дпи обсужденія вопроса объ отвтственномъ министерств, Государь соглашался на дарованіе такого-министерства, отвтственнаго передъ Думой, но лишь съ условіемъ непосредственнаго подчиненія себ Министровъ Иностранныхъ Длъ, Военнаго и Морского, иначе говоря — оставляя такимъ образомъ понрежнему за собою руководство вншними длами, равно какъ и вопросами войны п мира.

Я уже приводилъ фразу Императора Николая 11-го, доказывающую до какой степени Русскій Государь дорожилъ этой прерогативой руководства вншними длами, вмшательство въ которыя не могло бы остаться безъ ршительнаго отпора съ его стороны или въ. лучшемъ случа — отвтнаго молчанія. Къ тому же, мы знаемъ_г

что Великій Князь Николай Николаевичъ, въ періодъ предшествующій войн, значительно подорвалъ довріе къ се²¹б со стороны Двора ршительной поддержкой проектовъ графа Витте, и это недовріе было тмъ сильне, что его стали заподозривать въ стремлепіи занять императорскій престолъ.

По описанію В. А. Сухомлинова, одного изъ личныхъ недруговъ Вел. Кн. Николая Николаевича, послдній, будучи приглашенъ участвовать въ извстномъ засданіи 25-го іюля, молчалъ н усиленно нервно курилъ. Нервность въ движеніяхъ была всегдашней спутницей Великаго Князя, но и самый вопросъ, подлежавшій обсужденію, естественно, долженъ былъ вызывать у всхъ возбужденное настроеніе. Что же касается дополнительнаго соображенія генерала Сухомлинова о томъ, что Великій Князь «настроилъ Государя уже заране, безъ свидтелей», то оно, составляя лишь догадку писавшаго, вполн голословно и не подкрплено никакими фактическими данными. При извстной враждебности генерала Сухомлинова къ Великому Князю Николаю Николаевичу, едва ли возможно придавать словамъ его много значенія. — В. А. Сухомлиновъ, не перестававшій сводить съ Великимъ Княземъ личные счеты и, въ силу своей извстной неискренности, едва ли затруднявшійся дискредитировать своего врага, тмъ не мене не могъ иначе изобразить поведеніе Великаго Князя, какъ словомъ.²¹ «Молчалъ!». Да, молчалъ!_

Ибо Великій Князь на этомъ совщаніи, по своей должности Главнокомандующаго столичнымъ округомъ, являлся только въ качеств представителя русской арміи. Послдняя же, какъ таковая, никогда въ Россіи не вмшивалась въ политику ! « Великая молчальница ». « Га ^гадкіе шив'іЬе !», — Она только дйствуетъ,, но не разсуждаетъ ! Такова была ея позиція въ старой Россіи. Даже самъ военный министръ генералъ Сухомлиновъ, членъ Совта Министровъ, разсуждаетъ въ своихъ воспоминаніяхъ такъ: «Какъ военный министръ, противъ такого ршенія (частной мобилизаціи), бывшаго ходомъ на шахматной доск большой политики, я не имлъ права протестовать, хотя бы этотъ шагъ и угрожалъ войной, ибо политика меня не касалась. Постолько же не мопмъ дломъ, Военнаго Министра, было удерживать Государя отъ войны. Я былъ солдатъ и долженъ былъ повиноваться, разъ армія призывается для обороны отечества, а не вдаваться въ разсужденія»²¹).

Такимъ образомъ, даже на уста военнаго министра была наложена, въ политическомъ смысл, печать молчанія.

Великому Князю Николаю Николаевичу суждено было сыграть весьма крупную роль во внутреннихъ событіяхъ страны и во вншнихъ, во время войны. Что касается вншней политики до войны,, то я уже отмчалъ, что Великій Князь никогда не былъ въ мирное время предназначаемъ на постъ Верховнаго Главнокомандующаго и потому онъ не имлъ- ни основаній, ни возможности вмшиваться въ политическія событія, руководство которыми очень ревниво оберегалось Государемъ

Императоромъ. Лишь будучи, посл объявленія Россіи Германіей воины, назначеннымъ на постъ Русскаго Верховнаго Главнокомандующаго, Великій Князь получилъ не только право, но и обязанность принимать участіе въ обсужденіи разнаго рода дипломатическихъ вопросовъ. Съ этой минуты и началось его вліяніе на дипломатію. Но только это случилось уже чьосл объявленія войны, когда въ его лиц, какъ Верховнаго Главнокомандующаго, были сосредоточены нкоторыя функціи, въ мирное время присущія только Верховной власти. — Такова истина.

Въ этой истин врно еще и то, что Великій Князь Николай Николаевичъ былъ большимъ сторонникомъ союза съ Франціей и въ глубин души испытывалъ, подобно другимъ русскимъ людямъ, большую скорбь по поводу тхъ униженій, которыя должна была выносить его Родина, вслдствіе безцеремонной политики Австріи, широко пользовавшейся безсиліемъ Россіи со временъ русско-японской войны.

Если маршалу Фошу приписываются слова, когда то, якобы, имъ сказанныя о томъ, что во время войны иніересы англійской арміи были ему столь же близки, какъ интересы родной французской арміи, то о Великомъ Княз будетъ еще справедливе сказать, что военные интересы Франціи и вообще союзниковъ Россіи, онъ трактовалъ столь же горячо, какъ и иніересы ему ввренной Русской арміи. И это вполн послдовательно, если принятъ во вниманіе, что Россія вела коалиціонную войну, въ которой главную цнность иметъ «общій» успхъ, а не успхъ отдльныхъ членовъ коалиціи.

— Утшеніемъ въ нашей тяжкой скорби по неудач въ Восточной Пруссіи служитъ мысль о той польз, которую наше наступленіе принесло вамъ, — сказалъ Великій Князь французскому представителю при Ставк, генералу Лагишу, при выраженіи пос-

лдяпмъ соболзнованія французской арміи, по поводу понесенныхъ нами потерь.

Читатель, познакомившійся съ содержаніемъ главъ УН и УІП настоящей книги, самъ можетъ оцнить степень усилій русский стратегіи п жертвенности русскаго солдата на пользу общаго дла союзныхъ Державъ Согласія. Въ этой жертвенности, можетъ быть, таилась даже одна изъ причинъ преждевременнаго износа русской арміи.

Чтобы дать и здъеь хотя бы общее представленіе о томъ напряженіи, которое выдерживала Россія въ первый періодъ войны, достаточно отмтить, что въ то время, какъ вначал войны противъ

Россіи, было выставлено нашими противниками _ 50 пх. и 13

кав. дивизіи, къ сентябрю 1015-го года силы эти возросли до 137 пх. и 24 кав. дивизій.

Таковы безспорныя цифры...

Съ вымышленной дятельностью Великаго Князя Николая Николаевича въ періодъ, предшествовавшій войн, нкоторые авторы связываютъ также имя бывшаго Министра Внутреннихъ Длъ Н. А. Маклакова*). Ему приписываютъ горячія рчи ультрапатріотическаго содержанія, которыми онъ 25-го іюля старался склонить членовъ уже названнаго совщанія на сторону войны, какъ единственнаго средства спасти страну отъ угрожающей революціи. Мн никогда не приходилось слышать о подобномъ настроеніи русскаго министра внутреннихъ длъ, для котораго не могъ не быть убдительнымъ опытъ русско-японской войны и послдовавшая затмъ революція 190о-го года. Правда, война эта была неудачной, но кто могъ ' ^{Ы на сеоя взять} смлость предвидть конечный результатъ столкновенія Россіи съ Германіей и Австро-Венгріей!

Но зато мн хорошо извстенъ разсказъ генерала Добророль-скаго. бывшаго начальника мобилизаціоннаго отдла Генеральнаго Штаба, о томъ настроеніи, въ которомъ онъ нашелъ Н. А. Маклакова, представляя ему, какъ полагалось по закону, на подпись проектъ телеграммы о мобилизаціи русской арміи.

Этотъ разсказъ былъ впослдствіи записанъ генераломъ До-

*) Въ книг ЕшИ Ідкі\% «Ди'іі 14», Николай Алексевичъ Маклакюівъ, невидимому смшанъ авторомъ съ его братомъ Василіемъ Алексевичемъ Маклаковымъ, бывшимъ посломъ Временнаго Правительства въ Париж и дятельнымъ членомъ партіи народной свободы, въ то время, какъ его братъ Н. А. Маклаковъ примыкалъ всегда къ правымъ группировкамъ.

бророльскимъ и напечатанъ въ одномъ изъ русскихъ военныхъ журналовъ²²). Вотъ онъ:

«На Елагпномъ остров²³) у Министра Внутреннихъ Длъ Маклакова въ кабинет царила молитвенная обстановка. Какъ разъ противъ письменнаго стола, за которымъ сидлъ министръ, у противоположнаго простнка, на узкомъ стол, покрытомъ блою пеленою, находилось нсколько большихъ образомъ, передъ которыми теплилась лампада и горло нсколько восковыхъ церковныхъ свчей. Онъ сейчасъ же говорилъ о революціонерахъ, которые, по его компетентнымъ свдніямъ, ждутъ съ нетерпніемъ войны, чтобы докончить дло, начатое въ минувшую Японскую войну». — «Война у насъ, въ народныхъ глубинахъ, — сказалъ Н. А. Маклаковъ, — не можетъ быть популярной и идеи революціи народу понятне, нежели побда надъ нмцемъ. Но отъ рока не уйти... и, оснивъ себя крестнымъ знаменемъ, министръ подписалъ телеграмму»...