Великий магистр
Шрифт:
Выпустив жертву, я отвалился на снег. Сколько я успел высосать? Глотков восемь-десять, не больше, но это были огромные глотки. Как только у меня горло не разорвалось от натуги?
— Нашёл время жрать! — крикнул Дэн.
— Должен же я был как-то восполнить кровопотерю, — ответил я — должно быть, не совсем впопад. Да в общем-то, неважно… Уфф.
За тяжеловатым чувством сытости последовал мощный прилив сил, и я, как огромная пружина, подскочил и ринулся в бой. Между тем наш враг дрогнул… «Снегоходчики», которых осталось в строю только четверо, попятились, паля без передышки, укрылись за деревьями, и началась затяжная перестрелка. Этак
Шум моторов… Да, закон Мерфи: если что-то плохое может случиться, оно обязательно случается.
— Уходим! — скомандовал Дэн. — К снегоходам, я прикрою!
Перебежки, выстрелы из-за стволов, прыжки и перекаты — всё-таки, хищники двигаются быстрее людей, как ни крути. Завладеть тремя снегоходами под непрекращающимся огнём противника — та ещё задачка, но мы с ней справились, хоть и не без крови. И началось наше отчаянное бегство…
Но убежать нам не удалось: нас обложили, как волков. Мы метались внутри сужающегося кольца, кидаясь из стороны в сторону, пока Дэн не перевернулся: у него хлестала кровь из бедра. «Уж не артерия ли задета?» — мелькнуло в моей голове. Я круто остановился возле него, соскочил со снегохода и бросился пережимать сосуд выше раны. Снег вокруг Дэна был весь залит кровью, а охотники приближались. Лёлька… Ты обещала. Где ты?
Дэн закусил губу, морщась от боли, а Злата с двумя автоматами стояла над нами, готовая заслонить нас грудью. Из-за деревьев показались снегоходы — со всех сторон, куда ни глянь. Всё…
И тут с неба свалились «чёрные волки» — в прямом смысле.
Нас окружил чёрный частокол их ног, сквозь который я увидел, как весь отряд на снегоходах разлетелся в стороны, как от взрывной волны. Но взрыва никакого не было — тишина.
16.8. В библиотеке
В камине трещало жаркое пламя, Никита сидел возле уснувшей Любови Александровны. Её разместили на надувной кровати в библиотеке — самом тёплом и уютном месте замка. Позади были волнения, слёзы и шок: стоило ей увидеть сына живым и здоровым, как наступило расслабление, и она крепко заснула, невзирая на тот факт, что находилась она в замке Великого Магистра Ордена, среди целой толпы хищников. Она слишком многое перенесла и слишком устала, чтобы чего-то бояться, да и Никита был теперь рядом. Он сидел возле матери, держа её за руку, и она смотрела на него с утомлённой улыбкой, пока сон не смежил ей веки. По моему приказу все обитатели замка старались не появляться в библиотеке без крайней надобности.
— Алекс успел тютелька в тютельку, — сказал Никита шёпотом. — Ещё бы чуть-чуть… и не сидеть бы мне здесь.
— Возникли сложности, — ответила я, просовывая руку под его локоть и прижимаясь к его плечу. — Паутина начала давать сбои. Да, и раньше бывало, что она барахлила иногда, но так сильно, как сейчас… Ничего подобного ещё не было.
— Всё когда-то случается впервые, — задумчиво проговорил Никита.
— У тебя есть какие-то мысли по этому поводу? — спросила я.
— Откуда? — усмехнулся он. — Я ж в этом разбираюсь, как грудной младенец в электротехнике.
— Но паутину ты чувствуешь и интуитивно пользуешься ей, — заметила я. — Хотя никто тебя этому не учил. И вообще, ты — самая большая загадка, которую я когда-либо встречала.
Он чуть приметно шевельнул бровью, а в его глазах зажглись озорные искорки.
— Ты хотела бы меня разгадать? — проговорил он, приближая свои губы к моим.
Я показала взглядом в сторону Вовы, сидевшего на диване и гревшего руки о кружку с кофе. И кофе, и другие продукты в замке имелись, хоть и в небольшом количестве — для Карины, которая всё ещё оставалась человеком. Забота о пополнении этого запаса лежала на Алексе и его «волках». Никита с видимым сожалением обуздал легкомысленный порыв, пересел на диван, обнял брата за плечи и спросил:
— Ты как?
Вова чуть приметно съёжился под его рукой, но выдавил улыбку и ответил:
— Нормально.
Брови Никиты слегка сдвинулись.
— Чего ты?
— Ничего, — глухо ответил Вова, всасывая кофе неуклюже вытянутыми в трубочку губами. И, проглотив, спросил в свою очередь: — Зачем нас тут держат? Мы здесь… типа, пленники?
Никита опешил:
— Вов, ты что, не въехал? Вы ТАМ были пленники, вернее, заложники. Что они вам сказали вообще?
— Сказали, что нам угрожает опасность, и велели собираться.
— Что за опасность?
— Ну… вроде, нападение хищников. Эвакуация всего квартала…
— Так. А когда вы вышли на улицу, ты видел, чтобы кого-то ещё, кроме вас с мамой, выводили?
— Нет…
— Вывод?
Вова задумался. Хмурясь и разглядывая что-то в кружке, он молчал. Никита, взъерошив ему волосы, прижал его к себе крепче.
— Ну вот, то-то же. Здесь никто вас не обидит. Ни тебя, ни маму.
Глядя на брата исподлобья, Вова спросил:
— Зачем им было держать нас в заложниках?
Никита вздохнул.
— Теперь это уже неважно, Вован. Важно то, что у них ни фига не вышло.
16.9. Сыворотка
— Ты уверена, Гермиона?
— Да, Аврора, абсолютно. Это вирус.
Итак, вирус начал воздействовать и на нас, достойных. Мы долго сопротивлялись ему, но он таки добрался до нас. Был поздний вечер, мы с доком сидели в её кабинете, освещённом настольной лампой и монитором компьютера; её изящные руки с длинными ногтями лежали на столе, сцепленные замком, между бровей пролегла складка, а под глазами проступали голубоватые тени. Всегда красивая, энергичная и элегантная, сегодня док выглядела усталой.
— Как я уже говорила, этот вирус — «наш», видоспецифический, страдает от него раса хищников, а люди — доноры, через которых мы заразились, являются его переносчиками, сами при этом не болея. Я не могу сказать, почему достойные сопротивлялись воздействию вируса дольше, чем обычные хищники… Пока у меня нет ответа на вопрос, с чем это связано. Возможно, дело в жуках, но это — из области гипотез, тут предстоит ещё многое исследовать. Как бы то ни было, теперь вирус начал действовать и на достойных. Основной симптом тот же: резкое снижение скорости регенерации, правда, не до человеческого уровня, как у остальных, а до обычного уровня хищника.