Великий перелом
Шрифт:
— Даже для противодействия сатанизму?
— Какому сатанизму? — несколько растерялся он.
— Вот, посмотрите, — произнес он и, достав из ящика папку, положил ее перед местоблюстителем.
— Что это?
— Небольшая сводка. Здесь указан перечень гекатомб и установленное количество принесенных в них человеческих жертв. Количество убитых людей с ритуальными целями. И так далее.
— Что, простите? — опешил Петр Полянский.
— В 1918 году мы нуждались в верных людях. И брали в ЧК по сути всех подряд. Почти что. Главное, чтобы человек хотя бы на словах разделял идеи революции. И, как оказалось, зря.
Дзержинский задумался,
— Почему зря? — наконец спросил Петр Полянский. — Неужели вы разочаровались в идеях революции?
— Почему? Нет. Но революция слишком сильно притягивала мерзавцев всех сортов. На нее как на мед слетаются не только пчелы, но и навозные мухи. Из-за чего очень многое оказалось не тем, чем мы задумывали. Так, например, в ЧК проникли сектанты и развели, пользуясь своим положением, какой-то кошмар. Вы, знаете, кто такие тюкальщики?
— Читал. — серьезно ответил местоблюститель. Он прекрасно знал, о чем идет речь, но не был к излишним откровениям с «этим чекистов». Об этой мерзости знали в РПЦ, наверное, все, от уровня епископа и выше. Ибо головной и зубной болью все это было знатной.
— А я своими глазами видел тела семейства, которое эти сектанты убили. Представьте. Лежит мужчина, женщина и трое детей, один из которых практически младенец. И у всех разбиты молотками кости. Все. Жуткое, кровавое месиво. Как они попали на расправу? Шли на заработки в поисках лучшей доли. Были замечены сектантами. И оприходованы. Они ведь считают, что только так можно отправиться в царствие небесное.
— Знаю. Я и читал, и фотокарточки видел. — продолжил дистанцироваться Петр. Он не был расположен к излишним откровениям. Прошлое знаете ли мешало. И оснований доверять главе спецслужбы, у него пока не было никаких. — А вам то какое до них дело?
— Как это — какое? Шутите? До такого будет дело любому руководителю специальной службы и органов правопорядка. Они же занимаются серийными убийствами! По религиозному мотиву. Что кстати прямо ведет их в "объятия" сотрудников ОГПУ, и оперативников УГРО. Но последние могут только задержать. Следствие все равно вести нам. Я такое не отдам прокурорам. Ну или ребята из розыска сами побудут и следователем, и судьей, и палачом… Знаете ведь — насколько сектанты бывают зловредны? И я в таких случаях, не стану настаивать на проверках… Эти уроды изо всех щелей повылезли. Читали «Вий» у Гоголя? Вот и тут так. Хоть круг вокруг себя черти. Защитники и свои люди в органах позволили им развернуться по полной программе. Тот же Тучков, что вас арестовал, был во всем этом кошмаре по уши завязан.
— Ожидаемо…
— И вы так об этом спокойно говорите?
— А вы Феликс Эдмундович, не задумывались о том, как вас народ простой видит?
— Как сатанистов-богоборцев. Михаил Васильевич подсказал. До сих пор в шоке. Не поверите — был как забытье. Словно узду закусил. Думал, правильно все делаю. Мы ведь стояли и стоим за что? За свободу совести. Чтобы каждый верил в то, во что пожелает. А тут…
— А что тут? Сатанизм — тоже вера. Хоть противная человеческой природы. Не так ли?
— Вот ради этого я вас и пригласил.
— Рассказать все это? Как будто я не знал. Или, быть может, вы думаете, что я поверю в ваше раскаяние?
— Мне от вас не вера нужна, а помощь.
— Повторюсь — я не буду сотрудничать с органами. Тем более, что в моих глазах — вы — не лучше этих, — мотнул он головой, подразумевая сектантов.
— Вы твердолобый человек. — усмехнулся Феликс Эдмундович. — И смелый. Не каждый
— Вы родились и выросли в верующей семьи и должны прекрасно понимать, чем я дорожу и что для меня важно. А также почему я вас не боюсь.
— Тучков и вся его компания арестованы. Аресты всех церковных чинов, теперь на моем личном контроле. И только за три момента! Первое. Пропаганда против Советской власти. Второе. Работа на иностранную разведку или на частные разведки всяких банкиров. Третье. Общеуголовные преступления. Надеюсь не станете говорить, что святые отцы не так святы и за ними тоже бывают грешки? Думаю, нет. Но это исчерпывающий список. Если на местах будут что-то чудить — можете всегда звонить по прямому номеру. Вот, — он передал ему конверт. — Здесь все необходимые телефонные номера, имена и пропуск на вас лично. Вы в любой момент можете лично прийти ко мне на прием и рассказать о непотребстве моих сотрудников, если такое заметете. Также вот в папке, что вы уже начали смотреть, материалы по сектам. Выжимка из того, что мы нашли. Мне нужна ваша максимальная помощь. Информацией. Постарайтесь мобилизовать приходы. Уверен, что люди видят и слышат намного больше, чем мои сотрудники. Повторюсь — меня интересуют ТОЛЬКО опасные сектанты. И это — не вмешательство в дела церкви, а просьба о помощи. Чтобы прекратить убийства и прочие непотребства, творимые этими людьми. Кроме того, очень славно будет, если вы сможете обеспечить нас консультантами. Во всех этих породах сектантов сам черт ногу сломит — целый зверинец. Само собой — не бесплатно. А если получится найти достаточно компетентных и смелых священников, которые станут выезжать с нами за держания и осмотр мест преступлений — то вообще замечательно. Уверен, что они смогут заметить намного больше, чем наши сотрудники. Мы, все-таки на таких вопросах не специализируемся.
— Я не могу самостоятельно принимать такие решения. — настороженно произнес Петр. Что примечательно, не едким тоном и без ехидства или иного деструктивного оттенка в голосе.
— А и не надо. Обновленцы и прочие созданные Тучковым структуры распущены и лишены государственной регистрации. Наиболее рьяные их деятели задержаны. По ним идут проверки. Поэтому мы вам очень настоятельно советуем созвать Поместный собор и избрать нового патриарха.
— Вы же были против.
— Все течет, все меняется. — пожал плечами Дзержинский. — Ах да, есть одна просьба.
— Какая же?
— От Михаила Васильевича. Он просит не морочить голову с календарями. Знает, что в церкви есть разные течения. И очень сильно желание сохранить старый юлианский календарь. Если вы это сделаете, то породите лишние конфликты. Например, Рождество окажется после Нового года. И его празднование окажется практически под табу из-за поста. Не хотите Григорианский, используйте Новоюлианский или какой-то иной подходящий. Главное сейчас — достигнуть примирения. Дров мы и так все знатно наломали.
— Неужели Советская власть решила отринуть свое богоборчество?
— Я вам этого не говорил, — несколько напрягшись, произнес Дзержинский. — Но в Союзе очень много верующих. Изначальная идея отдельных мечтателей перековать их быстро в атеистов оказалась не более чем мечтой. Для этого нет никаких возможностей. Поэтому, скажем так — мы решили придерживаться нейтралитета и позиции свободы совести. Да, нам не нравятся верующие люди, но они граждане СССР.
— Интересно, — каким-то не верящим взглядом уставился Петр на собеседника.