Великий путь не труден. Синь Синь Минь
Шрифт:
А если вы говорите, что не может быть финальной победы, торжества, что конфликт будет продолжаться, тогда Дьявол становится таким же могущественным, как Бог. И кто знает? Возможно, он победит в конце. И если он победит, тогда что произойдет со всеми вашими святыми? Тогда грешники будут счастливы, а святые брошены в ад. Но все это возникает из-за двойственности ума.
Ум не может видеть, что Бог и Дьявол – едины, а они есть одно. Дьявол как раз противоположен – это другая крайность, ненависть, смерть. Поэтому вы говорите, что Бог есть любовь, а Дьявол – ненависть; Бог сострадание, а Дьявол – насилие; Бог – это свет, а Дьявол –
Сосан не называет его Богом, потому что если вы называете его Богом, вы отрицаете Дьявола, а это Бог плюс Дьявол. Существование – это и ночь и день, и утро и вечер, и счастье и несчастье – все. Это совместность, и если вы видите это – и рай и ад вместе, тогда где выбор? И что за смысл выбирать что-либо или просить что-то?
Все требования прекращаются, возникает вера. В пустоте веры, где прекратилась двойственность, где вы даже не можете сказать, что существует единое, расцветает неведомый феномен, цветет нечто самое прекрасное, самое драгоценное – это и есть цветок веры.
Единственным ударом мы освобождаемся
от рабства;
ничто не привязано к нам, и мы ничего
не удерживаем.
Все пребывает пустым, чистым,
самопросветленным
без всякого напряжения силы ума.
Мысль, чувство, знание и воображение
не имеют здесь никакой ценности.
Тогда человек живет – только живет; он дышит – только дышит. Нет воображения, нет мысли, нет ума – все они не имеют никакой ценности. Вы верите существованию, а когда вы верите существованию, оно верит вам. Эта встреча вер есть предельное блаженство, экстаз, самадхи.
Так что же делать? Это не вопрос делания – ничего нельзя сделать. Вам надо видеть, вы должны наблюдать жизнь: станьте наблюдателем, смотрите повсюду. В следующий раз, когда вы почувствуете любовь, просто не будьте ею одурачены. Любите, но смотрите внутрь – там ожидает ненависть. Наблюдайте – и неожиданно придет просветление. Вы сможете видеть, что эта любовь есть ни что иное, как первый шаг ненависти.
Тогда что выбирать? И зачем просить: «Господи, дай нам больше любви»,– ведь придет больше ненависти. Так что вы будете делать? Вы будете плыть в любви и будете знать, что приходит ненависть. Вы не будете привязываться к любви, ибо привязанность означает, что вы боретесь против ненависти. И вы знаете, что как ночь приходит после дня, так после любви приходит ненависть. Тогда что произойдет? Вы не будете ни привязываться к любви, ни ненавидеть.
А когда вы в таком балансе, в таком равновесии, что не требуете любви, что не хотите быть избавлены от ненависти, что вы не привязаны ни к чему и ничто не привязано к вам, тогда неожиданно вы ни любите, ни ненавидите – тогда внезапно, одним ударом разбивается двойственность.
Отовсюду... Гурджиев обычно велел своим ученикам, чтобы они нашли свою собственную характеристику. Это хорошо; найдите, какая ваша главная черта – страх, ненависть, любовь, жадность, секс? Какова ваша основная черта? Просто наблюдайте, и смотрите, и работайте над этой главной чертой, и старайтесь увидеть противоположности вместе.
Если это любовь, тогда увидьте любовь и ненависть вместе. Если вы можете видеть их, тогда они отрицают друг друга, и внезапно вы пусты – нет ни любви, ни ненависти. Они могут быть только поодиночке каждый раз; если они обе вместе, они отрицают друг друга. Неожиданно их обеих нет – только вы остались в одиночестве, в вашем тотальном одиночестве. Ничего нет, даже следа чего-нибудь. Это та пустота, шуньята, о которой говорит Сосан.
И если вы можете видеть это в одной двойственности, вы можете видеть это во всем – тогда это не проблема. Если вы увидели это в одной двойственности – любовь-ненависть – вы увидите это повсюду: то же самое есть везде. Тогда начнет существовать полностью иное качество бытия.
Вера – это не то, в чем вы уверены, как в доктрине; она не имеет отношения ни к какому Богу: Христу, Кришне, Магомету; ни к какому Корану, Гите, Библии. Нет, она имеет некое отношение к вашему сознанию – полностью бдительные, видящие насквозь, вы становитесь свободны одним ударом.
Единственным ударом мы освобождаемся
от рабства;
ничто не привязано к нам, и мы ничего
не удерживаем.
Все пребывает пустым, чистым,
самопросветленным
без всякого напряжения сил.
Мысль, чувство, знание и воображение
не имеют здесь никакой ценности.
Не думайте об этом, постарайтесь увидеть это в жизни. Это будет больно, потому что когда вы чувствуете любовь, вы вообще не хотите думать о ненависти. Вы действительно боитесь, что если вы подумаете о ненависти, тогда весь экстаз любви исчезнет. Пока вы живы, вы вообще не хотите думать о смерти, потому что боитесь, что если будете слишком много думать о смерти, не сможете наслаждаться жизнью.
Но ваш страх в некотором смысле верен,– если вы действительно станете сознавать смерть, вы не сможете радоваться жизни так, как вы ей радуетесь. Это, правда, тоже не очень большая радость, не очень большое наслаждение – это просто несчастье. Вы не сможете радоваться ей таким образом, и помните: этот способ вообще не является наслаждением.
Если вы подумаете о ненависти, пока занимаетесь любовью, вы не сможете наслаждаться ею так, как вы наслаждались, но было ли то реальным наслаждением или наваждением? Наслаждались ли вы любовью в действительности? Если бы вы наслаждались, тогда вы бы расцвели, тогда вы имели бы другой аромат, а его нет. Тогда вы имели бы другое сияние бытия, а его нет. Глубоко внутри вы пусты и бедны, темны, без пламени. Так каким типом наслаждения была эта любовь, и жизнь, все? Нет, вы просто обманывались.