Великий Сталин
Шрифт:
Черчилль был по привычкам патрицием, по натуре же – как раз плебеем, потому что был, во-первых, духовным рабом «золотого тельца», а во-вторых, он был и прямым, наёмнымслугой «золотого» меньшинства человечества.
Сталин был прост по привычкам, но обладал тем величием, которое даётся только благородной душе, служащей благородному делу.
Черчилль подделывался к простым людям, а Сталин жил для них.
А Троцкий, Бухарин, Литвинов-Валлах? А те же Черчилль, Рузвельт и десятки других политических
У всех них были слабости, мелкие пристрастия, страстишки.
Если не из каждого, то из каждого второго абзаца статей коллекционера бабочек Бухарина выпирало: «Ах, какой я умный и остроумный».
У Троцкого рефрен был другой: «Ах, какой я главный!»
У Черчилля: «Какой я дальновидный и безупречный».
Штампованная улыбка Рузвельта должна была убеждать, какой он «свой парень».
Поведение Сталина, выступления Сталина, тексты Сталина говорили: «Вот мы . Вот наши задачи, и вот как нам надо их решать».
Тухачевский делал скрипки. Умилительно? Возможно…
Черчилль на досуге собственноручно выкладывал кирпичные стены и даже был торжественно принят в профсоюз каменщиков.
У Сталина же – практического социального реформатора с уникальными возможностями – было лишь одно увлечение, одна страсть – укрепление России, во главе которой он стоял.
Сталин не терпел ворон. Зато на его даче было множество ручных белок. Задумаемся, мог ли он выбрать себе лучших друзей из меньших наших собратьев?
Собаки и даже кошки требуют для себя части души. Но политик, живущий для трудящихся, просто не имеет права расходовать душевные силы на что-то иное, кроме самих людей.
Лошади? Это или право прирождённого конника, или прихоть аристократа.
Но милая русская зверушка, мгновенно сметающая с души хлам и усталость своим рыжим роскошным хвостом?
Какой точный и человечный выбор – белка на руке у Сталина. Сама доверчивость на руке у того, кто мог оценить эту доверчивость именно потому, что очень хорошо знал цену права на доверие.
Вот так же, порой на уровне инстинкта, доверяли Сталину массы.
И партийные, и народные.
Троцкий тяготел к партийной элите и вообще к элите.
Сталин же вышел из народа и свой партийный авторитет обретал в народе.
В народе он его, между прочим, по сей день и сохранил – несмотря на все старания его врагов, то есть врагов России.
В 1924 году Виктор Чернов признавал, что «в лице Ленина сошёл в могилу самый крупный характер из выдвинутых русской революцией».
И это было так.
Однако уже тогда в лице Сталина Россия имела второго наиболее крупного после
К началу 30-х годов стало ясно, что это теперь и единственный крупный характер в России, отвечающий требованиям эпохи крутого русского взлёта к вершинам могущества и благополучия.
А ход истории в России и в мире в 30-е и 40-е годы выявлял эту истину всё яснее и масштабнее.
Глава девятнадцатая
Вождь советских инженеров
Сталин – удивительно многогранный гений, и чтобы описать его феномен во всех его проявлениях, нужны толстые и – как ни странно – всё ещё ненаписанные тома. Ведь даже эта не тонкаякнига – не более чем набросок, не более чем краткий и неполный очерк.
Сейчас же немного о Сталине – вожде советских инженеров…
Даже такой ненавистник новой России, как историк-эмигрант Георгий Федотов, в своём «моментальном снимке России» – к 1 января 1936 года – сквозь зубы признавал:
«…Сталин широко распахнул дверь в жизнь практикам-профессионалам…
Подлинная опора Сталина – это тот класс, который он сам назвал «знатными» людьми… Партийный билет и прошлые заслуги значат теперь немного; личная годность… – всё. В этот новый правящий слой входят… чекисты, командиры Красной Армии, лучшие инженеры, техники, учёные и художники страны…
Новый советский патриотизм есть факт, который бессмысленно отрицать. Это есть единственный шанс на бытие России…»
Это писал враг! Но даже враг понимал, что в Советской России уже возник новый прочный патриотизм. Теперь в России чем более человек был образован, тем больше он любил Россию.
И тем больше он для неё хотел и мог сделать.
Это и была подлинная молодая гвардия Сталина! Хотя в ряды интеллектуальной гвардии Страны Советов во второй половине тридцатых годов вошли и многие старые специалисты, всё чаще называвшие себя беспартийными большевиками.
Кто-то из них – как старый академик Патон – потом стал большевиком и по официальной партийной принадлежности.
Сталин свою научно-техническую гвардию знал отлично, ценил её, уважал, выслушивал и поддерживал. Но для этого ведь надо было в её проблемах разбираться!
В том числе – в чисто профессиональных проблемах.
А формально у Сталина за плечами была лишь неоконченная духовная семинария.
Тем не менее вы не найдёте (то есть вообще не найдёте !) мемуаров тех, кто долгим, деловым образом сотрудничал со Сталиным (и нередко немало от него претерпел) и кто не отзывался бы о нём с глубочайшим уважением. Конечно, речь здесь не о Троцком или Хрущёве, а об организаторах промышленности, конструкторах, военачальниках, металлургах, энергетиках.