Великое Лихо
Шрифт:
– А теперь - быстрее!
– вновь крикнул Зугур, почти силой таща путников ко входу в подземелье. Запинаясь, закрываясь руками от ветра, путники едва успели вползти по очереди в узкий лаз, как на горную полянку обрушился ветер, в миг развеявший то, что осталось от последнего на Земле драгона, в прах...
* * *
Под сводами низкой и сырой пещеры глубоко под землей раздавались людские голоса:
– И смотрите, други, как все паскудно выходит!
– Зугур ударил кулаком по ладони: - Если кто нам и хочет помочь - так либо струсит, либо помешается, либо сгинет! А Владыка этот... Я так думаю - ни один человек на всей Земле не пойдет против него -
– Уймись!
– сурово бросил волхв, и глаза его, невидимые в темноте, вдруг вспыхнули на миг гневливым огнем. Шык встал, шагнул в сторону - ему надоело сидеть, но подвернувшийся под ноги валун заставил волхва выругаться и плюхнуться на место. Потирая ушибленную ногу, Шык проговорил, негромко и раздосадовано:
– Ничего у нас не выйдет, други! С Владыкой Земли тягаться - что пытаться реку выпить... Не хватает у меня ни знаний, ни мудрости, ни понимания, чтобы поведать вам, что же нам делать дальше. Драгон вон сказал, что есть боги, которые не пошли за Владыкой! Ну так где ж они? И Безумный этот, Карающий Огонь который. За то, что он нам разум дал - поклон ему, конечно, низкий, но то, что он сейчас, пусть и не по воле своей, творит это ж чистое паскудство! Скоро, того и гляди, род на род поднимется, брат на брата пойдет! Мы тут сидим, там наши с наши, поди, режутся, Владыка этот забавляется, а к Земле Небесная Гора летит!
– Дяденька, уймись уж и ты тоже, и так тошно!
– неожиданно крикнул Луня, и крякнувший волхв замолчал, даже не сделав ученику замечания за дерзкий тон. Все уже знали, что будет дальше - сейчас, помолчав, начнет говорить Луня, потом и его оборвут побратимы - и так все всё понимают, но отчаяние давит, заставляет говорить вновь и вновь - и так по кругу. Даже молчаливый Фарн нет-нет да и вскакивал, взмахивая секирой, и начинал кричать по-арски, что он не подземная жаба, и не муравей, чтобы всякий там Владыка мог, как ему заблагорассудиться, давить его сапогом на дорожке...
Третий день блуждали путники по подземным лабиринтам. Третий день лишь изредка видели они свет - Шык засвечивал голубоватый колдовской огонек, пытаясь обнаружить какой-нибудь новый отнорок. Одно хорошо - подземные твари, словно предупредил их кто, путников не тревожили, а дурная подземельная жаба, в которой Шык признал родню чернолеским зыпям, выскочив было навстречу путникам, с шипением убралась прочь - поднятый Луней высоко вверх оберег Яра отпугнул тварь.
Невеличников нигде не было видно и следа, а припасы у путников вышли все, подчистую, а вернее, не вышли, их попросту не было - после бегства от зулов, скитаний по морскому берегу, цогской засады и внезапно возникшего Звиздова вихря у отрядников осталось лишь то, что на самих надето, оружие, да ещё - чародейная котомка Шыка, с которой волхв не расставался ни на миг.
– Дяденька, а может, ты с богами поговоришь? Ведь можешь ты, а? Попроси их, пусть помогут!
– голос Луни в темноте казался дрожащим и умоляющим, хотя выражения лица молодого рода никто не видел.
– Я уж взывал к ним, Луня!
– с тоской ответил волхв: - И к Влесу, волховскому покровителю, и к Роду, отцу нашему, и к Яру светлоокому, и ко всем другим тожь... Молчат! А...
Шык, видимо, горестно махнул рукой в темноте - и умолк.
– Ну тогда так - назад пошли!
– решительно сказал Зугур, поднимаясь: Вылезем наружу - хоть погибнем по-людски, а не то боюсь я, сожрем мы тут друг друга с голодухи...
– Не сожрете!
– прогромыхал из темноты могучий голос, не голос даже, а глас. Люди повскакивали, хватаясь за оружие, Шык засветил колдовской огонь - поглядеть, что ж за гость к их стану пожаловал.
В неярком, колеблющемся голубоватом свете из тьмы выступила вперед странная фигура: темно-серый плащ, окутывавший гостя с головы до пят, широкое безбородое и безбровое лицо, бледное и усталое, большие, круглые глаза, ярко-желтые и словно бы светящиеся, как у волка. Пришелец был велик ростом, могуч и статен, на лбу его горел синий камень, вправленный в светиний обруч, а в правой руке отрядники заметили скрытую складками плаща булаву с добрую тыкву величиной.
– Ну, здраве будтье, добрые люди!
– с насмешкой пророкотал желтоглазый, усмиряя свой глас до обычного, человеческого: - Насилу нашел вас, бродников, полземли облазить пришлось! Сижу вот тут, в темноте, уже с полдня, стоны ваши слушаю...
– Эй, а ты кто, дядько?
– не сдержавшись, полюбопытствовал Луня, выглядывая из-за спины Фарна.
– Я-то?
– искрени засмеялся желтоглазый: - Ай, Луня, а ещё ученик волхва! Я - Хорс!
Шык с Луней переглянулись с изумлением - и склонились в почтенном поклоне, а глядя на них, и Зугур с Фарном поклонились - мало ли что!
– Кто такой Хорс?
– шепотом спросил у Луни Зугур.
– Бог родский! Бог Ночного Солнца, Волчий Пастух, Победитель Змея, что солнышко проглотил!
– так же шепотом ответил ученик волхва, досадуя на себя за то, что посмел прервать бога.
– Что ж это за бог такой? Если светлый, то почему тогда волков пасет?
– не унимался Зугур. Луня дернул вагаса за рукав:
– Тише ты! По-твоему, лучше было бы, чтобы их темный бог пас? Заели б тогда совсем...
– Ну, присядем, други, покалякаем!
– не обращая внимания на шепот, предложил Хорс, повел рукой - и камни под ногами вмиг обернулись удобными скамьями, а вместо тусклого синего огонька, что трепетал над головой волхва, пещеру залил мягкий, приятный глазу серебристый свет - таким светит полная Луна в летнюю ночь.
Уселись. Все молчали, и Хорс, по-прежнему ухмыляясь, тоже молчал, внимательно разглядывая четверых людей, словно пытался поподробнее вызнать - кто такие, что за душой имеют...
– Э-э...
– смущаясь, протянул Шык: - Боже, позволь спросить тебя...
– Ты, волхв, не "божкай", зови по имени.
– скривился Хорс: - А что до вопроса твоего, так я угадать попробую: хочешь спросить ты, за кого стою я, чью руку держу? Не простой это вопрос, но отвечу я тебе так: Не по нраву мне, что Владыка после своей сурочей спячки очнулся и задумал людей извести по прихоти своей дурной! Ибо кажется мне, да и не только мне, что выжил он из ума, тронулся маленько, а умалишенных пристало не владыками звать, а дураками! Вот такой у меня будет для тебя ответ, волхв.
– Крутенько загнул! А скажи-ка, Хорс...
– без тени смущения, ему что, чужой же бог, спросил Зугур: - Ты нас искал для чего? Если просто так, разговоры разговаривать, то лучше уходи! Нам помощь нужна, и совет мудрый...
– Дерзок ты, Зугур из Зеленого коша! Дерзок и горяч, а посему помолчи-ка пока!
– Хорс, брезгливо дернув оскалившимся ртом, повел рукой, и губы вагаса словно склеились, сжались так, что и не разомкнуть. Зугур попробывал было вскочить, чуть не за меч схватился, но под взглядом немигающих желтых зраков Хорса рухнул на скамью и замер, зло сверкая глазами...