Великое Нигде-1: Побег из Шуршенка
Шрифт:
Но тебе необходимо хоть в чём-то ощутить свою значимость. Но это самообман! Ты же сам говорил, что читаешь от скуки. Вот и пишешь ты от скуки, когда читать и играться в твои долбаные игры надоедает. Сколько ты прошлую книжонку писал, а? Два года? Да так и бросил. Ни конца, ни начала. За новую взялся. Молодец, молодец! Ты - жалкое, самодовольное, ленивое ничтожество, – самодовольно поведал брату Гербес, – которое только и делает, что бежит от реальности в свою тёплую постельку из писанины под одеяльце из книг, вместо того чтобы выполнять свои обязанности и думать, как зашибать реальные бабки!
Броккен тяжко
– Ну, чего молчишь? Возразить нечего?
– Ну да, бегу от реальности на кровати верхом. Тебе надо, ты и езжай в свой Новаском, – отбрыкался Броккен.
– Ай, да что с дураком спорить?! – с крайней досадой махнул рукой Гербес и отвернулся к окну.
Оба замолчали.
– А что, в холодильнике пожрать есть ещё? – подал голос Броккен, возвратившись из транса.
– Нету, – угрюмо бросил Гербес. – Я всё съел. Из-за тебя. И губы вытер полотенцем неспеша.
– Как из-за меня? – изумился Броккен.
– А чтоб ты, когда проснёшься голодный, наконец-то включил мозги, поднял свою ленивую задницу и отправился за жратвой. Прогулялся бы хоть, пообщался с кем-нибудь. Неделю дома сидишь, как скотина распоследняя. Смотреть тошно. Бледный, как вампир, глаза мертвючие.
– С поволокой.
– С поволокой, – с готовностью согласился Гербес, который весьма смутно представлял себе глаза с поволокой. В его голове возник зыбкий образ коровьей морды. Морда жевала и равнодушно смотрела на него. “Вот это и есть Броккен!” – довольно подумал Гербес и покосился на брата, как будто стоило ему сказать, что Броккену надо поднять свою ленивую задницу, как Броккен тут же обязан вскочить с кровати, схватить ведро и сломя голову - волосюги назад!
– броситься за жратвой на улицу.
Однако Броккен не торопился покидать тёплую постель, хотя жрать хотелось баснословно. Двое суток не жрамши и не пивши. Броккен покосился на ведро, стоявшее под столом. К стенкам налипли остатки земли. В ближайшие планы Броккена выходить на улицу, покидать квартиру да и вообще вставать с постели категорически не входило. Броккен решил лежать в постели и как можно меньше двигаться ещё хотя бы дней шесть. И как можно меньше есть и пить. И действительно ведь предаваться отчаянию своей бессмысленной жизни! На самом деле его даже забавляло беснование Гербеса. Но была одна проблема: когда долго не пьёшь и не ешь, очень хочется пить и есть. И приходится поднимать с постели свою ленивую задницу, не дожидаясь пожара.
Конечно, дело не в лени. Броккен и правда вогнал себя в некий транс, как делал это иногда, когда хотел подумать, о чём писать. Но думал он об этом странно. Большую часть времени Броккен играл в игры по смартфону. Так могла пройти неделя, вторая... А потом Броккен, так ничего и не придумавши, жаловался на бессонницу, головные боли, общую вялость и потерю интереса к жизни.
Едва Броккен дотянулся до ведра и ухватился за его край, как Гербес, словно того и ждал, обернулся и, тыча в него указательным пальцем, хищно воскликнул:
– А, никак на улицу намылился?!
Броккен притянул ведро к себе, приценился к фигуре Гербеса, приподнялся на локте и с размаху запустил ведром в брата, в эту паскуду, доставшую
– Ты рехнулся?! – заорал Гербес.
– Потрачено! Охлади своё траханье! Аха-ха! – злорадно расхохотался Броккен.
– Я о тебе беспокоюсь, а ты в ответ в меня ведром?! Вот как ты за предобрейшее платишь! И ты мне говоришь, что это я рехнулся?!
– Достал уже своим грёбаным Новаскомом! Тебе надо, ты и уматывай в свой Новаском, а от меня отстань! Как тут писать, когда такие идиоты каждый день на мозги капают!
От обиды у Гербеса задрожала нижняя губа, в глазах отразилась вся боль вопроса: "Братцы живодёры, за что вы меня, за что?!" Правда, ненадолго. Его лицо страшно перекосилось, а в глазах отчётливо отразилась высказанная вслух тирада:
– Ленивый неблагодарный ублюдок, без меня ты бы давно подох с голоду или стал ходячим мертвяком! Тебе бы и стакана землицы никто никогда не поднёс! Больше ноги моей не будет в этой запущенной квартире! А ты, как миленький, подохнешь с голоду, провались ты в Обливион! Подохнешь, подохнешь, я это тебе обещаю! Живёшь в нищете и сдохнешь в нищете, дебил! А я один уеду!
И Гербес энергичным шагом покинул квартиру и так же энергично, с наслаждением, хлопнул дверью. И тут же вернулся назад.
– Слышь, там, это самое, приземлились они, инопланетяне, – предупредил он. – Так что поосторожнее. Лучше пока не выходи на улицу, если вдруг собрался. Говорят, они похищали Чёрта Владамора и Бреда Пи… ой, его брата Чернослива. С тех пор у Владамора черты чёрта и не было девушки, а у Чернослива появилась точечная видеокамера.
И ещё сильнее хлопнул дверью с той стороны. Потом ещё раз хлопнул, теперь уже своей. Из-за стены глухо донеслось:
– О, курва! Долбаная ручка отвалилась!
– Самодовольное ничтожество, – проворчал Броккен, свесив ноги с кроватного бока. – Сам ты самодовольное ничтожество.
Но во многом Гербес прав. И чего он так ведром в него? А потому что прав, вот и ведром. Лёжа в постели, много не сделаешь. Да и с голоду Гербес в позапрошлом месяце не дал подохнуть. Броккена сразил наповал G-вирус. Он почти превратился в ходячего, но Гербес умудрился раздобыть противоядие и выходил его. А он ведром в него. В родного брата… Но иногда Гербес назойлив, как чесотка, и деревян, как пробка.
Броккен тяжко вздохнул, встал и подошёл к окну. Башка тяжёлая и изумительно пустая. Ни единого соображения, о чём писать. Идей много, да всё не то и всё не так. Почему всё не так, вроде всё как всегда…
Действительно, они, инопланетяне. Их корабль едва заметно белел, скрытый деревьями. Не было - не было, и вот на тебе, именно сейчас прилетели на своём бесшумном агрегате. Вот непруха. Невезение есть хаос. Это удаче нужны условия, а хаосу ничего не нужно. Он очень самодостаточен. Удача хаосу не подружка, удача в хаосе теряется и тонет. Но если создать условия, навести порядки... Например, если ты диктатор какой-нибудь страны, то вероятность того, что твои мемуары издадут, значительно повышается. Вывод: удача любит предусмотрительных, практичных и целеустремлённых. Желательно, диктаторов. Но иногда звёзды и в хаосе сходятся. Звёзд на небе много, но это не беда…