Великое однообразие любви

Драгомощенко Зинаида

«две руки, заведенные за затылок…»

две руки, заведенные за затылокбеззащитность подмышеквечер одевает тебя в плавное пламя свечигость запоздалыйукрою тебя на груди в полнолунье великое –ночь да ночь!может и впрямь тепло наших душ растопить льды способно?может и впрямь наши тела –две могучих сосны?голубивлажная глина их голосов под перстамизари обретает форму вычурногоожерельявоздух апреля смывает с век твоихгарь февральских видений

«сухой треск надломленной ветки…»

сухой

треск надломленной веткисмутно-черные сполохи голых деревьевнад зыбким огнем цепенеющих водулитка увядания и багрянцаулитка желтизны ползет по землетрава никнетгнезд глаза опустелиосеньпора отчаянья и отваги

«тихая россыпь шагов…»

тихая россыпь шаговна пелене ожиданияхолст покрыт пятнаминеразрывно с холстом связанонеокрепшее дереводевушка с гордой спинойложится в постельруки держит ладонями книзупритрагивается к бедрам своимвечер на веках ееона засыпаетприоткрываются двери

«Десять минут…»

Десять минутбез двадцати пятьчетыре часаодин час и большевожделенье секунддо вечности вечностьдесять минутполтора годадва пурпурных клейких листана встречном уродедва псаубегающих вглубь пустырядве рыжие точкиупавшие в поле нового года

«Раздвигая камыш…»

Раздвигая камышненароком услышишькак сухо скользнет по рукедлинное лезвиелуч заиграет в капельке кровистраннобудто ее не хваталочтобы вспыхнула зелень сильней

«странно…»

страннословно тебя не хваталочтобы двери открылисьобнажая продрогшие стеныплед прожженныйубожество юностиФейерверк на портретегде к шее твоей тянет клювточно голубь тюльпанСтарое золото в сумерках летапятый часв крупной капле лицогримаса пространства –несколько лет непонятной любви

«ни яви ни сна…»

ни яви ни сная встретил свою матьона шла по дороге и плакалаи плакали с нею цыганеплакали сборщики хмеляи облака собирались в молочнойбороде старикасидевшего на обочинене зная зачемя пошел следомне зная зачемя начал тихо рыдатьи мы плакали вместежара стоялагарью ветер дышалстарик на обочинепересыпал из руки в руку песок

«долгие белые лестницы…»

долгие белые лестницыбелые улицына ветке белое платьедевушка забавляется с лягушонкомвыцветшие рукавапустыебелыелестницыступени гулкиецепи следоввоскресениеполдень

«рассыпалось яблоко…»

рассыпалось яблокорассыпался ротедва заметная теньслетела с землисолома гориттлеют черные сучьякак печет солнцееще один такой деньи я с другомпойду по полямшаркая безмятежно подошвамипойдем по полямвеселье, веселье!..

«…Негромко говоришь – прощай…»

…Негромко говоришь – прощай.Мост над стремниной лета, над ливнем.Прощай, – говоришь тополиным побегам,шелковице за белым забороми улице,А сам толком не знаешь –К кому обращен этот шепот.Прощай, говоришь снам, в которыхты появилась…О какой странный сон вырос над нами!Крыло и звезда были незримы тогда.Впереди мерно машут крыльями птицы:Дрозды, чибисы, дикие гуси.Невесомость полнит тела, зрачокразрывает безмерность отчаянья –Всего не увидеть.Вскипает вода, трепещут кроны деревьев,Раздвигается мир до пределов, доселеневедомыхни нам, ни ему самому.И, точно шепот твой, в безмерностисолнечного лучатанцует бледная паутина,предваряя милосердие льда.Какой странный сон раскинулся над намитогда.

«Зима уже давным-давно…»

Зима уже давным-давно,да снега нетИ пусто небо.Лишь перья сизые прозрачных облаковколышутся дремотно над заливом.Залив в цвету смятенных голосов!Так слышали: начнется деньи птица возвестит его начало.Сколь ясно все!Безгласны руки, воздух,Как тонко серебрится здесь гранит.Пусть будет так, как сказано –Вначале птица. Зашевелится тень потомв зрачке,И день великий без конца и краясольется с пустотой зимы.

«на второй день снегопада…»

на второй день снегопадая вспомнилокно в другом домеи так же тихо почти у глазпроносился снег

«так все несложно и просто!..»

так все несложно и просто!прах огоньков у стекол чужихмотылек на грудиголова, склоненная к белому трепетувсе невероятно понятно –последовательность, недоступная разуму –я появляюсь, затем ухожу, потом умираюпокойно лицолицо утихаетснег слетает к лицук краям подступает –и снег и лицо приостановлены сразу

«всё летят и летят…»

(в те дни)

всё летят и летят –мать прошепталамы стояли у мокрых воротя постарше она помоложене отводя глаз от небесдождь пустилсяона поднесла руку к лицуветер трепал ее черный платок

Из сборника «Торжество травы» (1973)

«Вялая зелень…»