Великое заклятие
Шрифт:
– Стой! – скомандовал кто-то, и солдат замер. На плац вступили несколько вентрийских офицеров в золоченых панцирях и красных плащах. Посреди шел принц Маликада, королевский генерал, назначенный в преемники Белому Волку, высокий и стройный, рядом шагал его первый боец Антикас Кариос. Лис и змея, подумал Дагориан. Оба они двигались легко и грациозно, но сила Маликады заключалась в его темных, мрачных, говорящих об остром уме глазах, Антикас же излучал телесную мощь, основанную на сверхчеловеческой быстроте.
Маликада, подойдя к помосту, поклонился Банелиону. Его темная борода, окрашенная в золотые полосы, была заплетена
– Приветствую вас, генерал.
– Вряд ли это подходящее время для визита – однако добро пожаловать, принц.
– Самое подходящее, генерал, – с широкой улыбкой возразил Маликада. – Одного из моих людей собираются наказать неподобающим образом.
– Одного из ваших людей? – тихо повторил Белый Волк. Офицеры, стоящие вокруг него, напряженно застыли.
– Разумеется. Вы ведь присутствовали при том, как король, да славится в веках его имя, назначил меня на ваше место. Вы теперь, насколько я понимаю, частное лицо и собираетесь на заслуженный отдых. Этот человек, – Маликада обернулся к Зубру, – обвиняется в избиении офицера. По вентрийским законам, как вам наверняка известно, это считается тяжким преступлением и карается смертью.
По рядам солдат прошел гневный ропот. Банелион встал.
– Хорошо. Пусть его повесят, если он виновен. Однако я объявляю его невиновным и требую – от его имени – испытания поединком. Это дренайский закон, принятый самим королем. Вы ведь этого не отрицаете?
Улыбка Мыликады стала еще шире, и Дагориан понял вдруг, что вентриец добился того, чего хотел. Его фехтовальщик, Антикас, уже снимал плащ и отстегивал панцирь.
– Королевский закон справедлив. – Маликада щелкнул пальцами, и Антикас, выйдя вперед, обнажил сверкнувший на солнце меч. – Кто из ваших... бывших офицеров готов выйти против Антикаса Кариоса? Кажется, ваш адъютант Дагориан считается недурным бойцом?
– Да, верно, – сказал Банелион, и Дагориан ощутил приступ страха. Он сглотнул подступившую к горлу желчь и постарался скрыть свои чувства. Антикас Кариос смотрел прямо на него, без всякой издевки или насмешки – просто смотрел. От этого Дагориану почему-то стало еще хуже. Банелион между тем сделал знак Ногусте и спросил, когда тот, подойдя, стал навытяжку: – Готов ли ты выступить в защиту своего товарища?
– Так точно, мой генерал.
Дагориан испытал огромное облегчение и покраснел, заметив легкую улыбку вентрийского бойца.
– Так не годится, – произнес Маликада. – Простой солдат против лучшего в мире фехтовальщика? И черный дикарь к тому же? – Принц бросил взгляд на другого вентрийского офицера, такого же высокого, с завитой поперечными волнами позолоченной бородой. – Не хотите ли показать свое мастерство, Церез?
Тот поклонился. Шире в плечах, чем тонкий Антикас, он двигался с той же сдержанной кошачьей грацией.
– С вашего разрешения, генерал, – обратился Маликада к Банелиону, – место Антикаса Кариоса займет его ученик.
– Как вам угодно, – ответил Белый Волк.
– Убить мне его, генерал, или только обезоружить? – спросил Ногуста.
– Убей, и побыстрее. Мой завтрак стынет.
Оба противника, сняв доспехи и верхнею одежду, вышли на середину плаца. Ногуста отсалютовал мечом, и Церез тут же атаковал, сделав молниеносный выпад. Ногуста с легкостью отразил его.
– Это не по правилам, – заметил он, – но я тем не менее убью тебя безболезненно.
Сталь зазвенела о сталь. Кривой меч Цереза мелькал с поразительной быстротой, но черный отражал все его удары – и колющие, и рубящие. Дагориан пристально наблюдал за ними. Вентриец моложе на тридцать лет и очень скор, но на мощном теле Ногусты нет ни унции лишнего жира, и огромный опыт позволяет ему предугадывать движения противника. Дагориан взглянул на Антикаса. Темные, с тяжелыми веками глаза первого бойца не упускали ничего, и он шептал что-то на ухо Маликаде.
Бойцы кружили, и каждый выискивал брешь в защите другого. После начальной схватки черный, несмотря на свое мастерство, заметно устал. Церез внезапным выпадом чуть не задел его – лезвие прошло рядом со щекой Ногусты. Еще мгновение – и чернокожий споткнулся. Церез ринулся вперед и с опозданием понял, что его провели. Ногуста, качнувшись на каблуках без всяких признаков усталости, отклонился от клинка, и его меч, пройдя сквозь золотую бороду, вонзился в горло вентрийцу. Из раны хлынула кровь. Церез упал на колени, выронил меч и зажал горло руками, пытаясь остановить вытекающую из него жизнь. Потом повалился ничком, дернулся и затих. Ногуста подошел к Белому Волку и поклонился.
– Я выполнил приказ моего генерала.
Банелион, не обращая внимания на взбешенного Маликаду, твердым и звучным голосом произнес:
– Подсудимый объявляется невиновным. В этот последний миг, когда я нахожусь с вами, хочу поблагодарить вас всех за те годы верной службы королю, которые вы провели под моим командованием. Тех, кто отправляется в отставку, оповещаю, что мой лагерь будет разбит к западу от города. Отбываем через четыре дня. Это все. Вольно.
Когда он сошел с помоста, Маликада придвинулся к нему и шепнул:
– Знайте, что сегодня вы нажили себе врага.
Белый Волк спокойно встретил ястребиный взгляд принца и, помолчав, ответил:
– Это неизмеримо лучше, чем иметь вас другом.
День рождения короля всегда отмечался празднествами, состязаниями атлетов, кулачными боями, скачками и магическими представлениями. Охотники состязались также в метании копья, стрельбе из лука, фехтовании и борьбе, и всем победителям вручались дорогие призы. В этом году торжества обещали быть еще более пышными, ибо королю исполнялось тридцать пять – число, имеющее большой мистический смысл и для дренаев, и для вентрийцев. Праздник должен был состояться в Королевском парке города Юсы, древней столицы старой Вентрийской Империи. Этот город был словно ровесником самого Времени – он упоминался в самых древних исторических хрониках. Миф гласил, что некогда здесь обитали боги, и один из них воздвиг нынешний королевский дворец за одну ночь, двигая силой воли исполинские камни.
На лужайках парка, занимавшего тысячу акров, разбили сотни больших шатров, плотники уже несколько недель строили галерею для знатных зрителей.
Отсюда городские башни казались лишь силуэтами на фоне восточных гор. Кебра, облокотившись на новую изгородь, мрачно оглядывал место будущего турнира лучников.
– Надо было тебе записаться, – сказал Ногуста, вручая ему большой ломоть горячего пирога.
– А что проку? – Кебра положил пирог на изгородь, не притронувшись к нему.
– Ты первый стрелок, и это за твой титул они будут бороться.