Великолепная Ориноко
Шрифт:
Около шести часов вечера путники остановились на ночлег. Индейцы занялись разбивкой лагеря. Место было выбрано исключительно удобное. Глубокая воронкообразная впадина рассекала линию берега, а ветки окаймлявших ее деревьев словно занавес спадали на отвесные стены скал. Внизу они образовывали нечто вроде ниши, где можно было устроить из сухой травы ложе для Жанны, где она чувствовала бы себя не хуже, чем под навесом пироги.
Разумеется, девушка пыталась возражать, но Жак Эллок и слышать ничего не хотел. «Племянник обязан слушаться своего дядю», — заявил он, призвав себе на помощь авторитет сержанта Марсьяля.
Жермен Патерн и Вальдес занялись приготовлением пищи. Река кишела рыбой. По индейскому обычаю, Гомо убил стрелами несколько рыб, которых тут же зажарили на костерке, разведенном у скалы.
После пяти часов ходьбы консервы, рыба и сухари из маниоки показались путешественникам восхитительными, и все в один голос заявили, что они не ели ничего более вкусного, с тех пор...
— С тех пор как мы ели в последний раз! — объявил Жермен Патерн, которому превосходным казалось все, что позволяло утолить голод.
С наступлением темноты Жан удобно устроился в нише, а за ним стали готовиться ко сну и его спутники. Юный индеец улегся у входа в нишу, где спала девушка. Было решено, что дежурить этой ночью будет сначала Вальдес с одним из матросов, а затем Жак Эллок и второй матрос. Дежурство было совершенно необходимо, так как нападения можно было ожидать и со стороны леса, и со стороны реки, и даже с противоположного берега.
Сержант Марсьяль требовал разрешить и ему дежурить, однако было решено, что он будет охранять лагерь следующей ночью вместе с Жерменом Патерном, а сегодня с этим делом вполне справятся, сменяя друг друга, Жак Эллок и Вальдес. Старый солдат устроился на ночь у скалы, поближе к нише, где спала Жанна.
С наступлением темноты лес огласился воем хищников и воплями обезьян ревунов, которые затихли лишь на рассвете. Яркий огонь костра был бы лучшим средством держать хищников на расстоянии, но он мог привлечь внимание кива, если те находились неподалеку. А именно бандитов следовало опасаться в первую очередь.
Очень скоро уставшие за день путешественники погрузились в глубокий сон, и лишь Вальдес и его помощник не смыкали глаз, пока их не сменили Жак Эллок и второй матрос с «Гальинеты».
Вальдес не увидел и не услышал ничего подозрительного. Впрочем, трудно было что-либо услышать в шуме разбивающихся о скалы волн.
Отправив Вальдеса отдыхать, Жак Эллок поднялся на берег, откуда он мог наблюдать и за лесной опушкой, и за левым берегом Рио-Торрида. Он сидел у подножия огромного валуна, погрузившись в переполнявшие его душу мысли и чувства, что, однако, не мешало ему бдительно нести свою вахту.
Было около четырех часов утра, и небо на востоке уже начинало светлеть. Вдруг... или это только показалось ему, Жак уловил какое-то движение на противоположном, более пологом, чем правый, берегу. Ему показалось, что какие-то неясные тени перемещаются от дерева к дереву. Что это могло быть? Звери или люди?
Стараясь оставаться незамеченным, он подполз к краю обрыва и замер, следя за происходящим...
Он не мог ничего толком разглядеть, и тем не менее на другом берегу явно что-то происходило.
«Поднять тревогу, — думал Жак, — или разбудить только одного Вальдеса?»
Он подошел к Вальдесу и тихонько тронул его за плечо.
— Не шевелитесь, Вальдес, — тихо произнес он, — и посмотрите на тот берег.
Повернув голову, индеец некоторое время всматривался в темную массу деревьев на противоположном берегу.
— Да, там три или четыре человека. Они бродят по берегу.
— Что же делать?
— Не надо никого будить, здесь им реку все равно не переплыть. Если выше по течению нет брода, мы в безопасности.
— А с другой стороны? — Жак Эллок указал на простирающиеся к северо-востоку леса.
Вальдес, не вставая, повернулся и вгляделся в чащу.
— Нет, там никого нет, — сказал он через некоторое время. — Может быть, это просто бродячие индейцы...
— Но что им делать ночью на берегу реки? Нет, я не сомневаюсь, нас заметили... Смотрите, Вальдес, один из них пытается спуститься к реке.
— Вы правы, — пробормотал Вальдес, — это не индеец, индейца всегда узнаешь по походке.
В это время первые лучи солнца, обогнув вершины гор на востоке, осветили русло Рио-Торрида. Вальдес оказался прав: спустившийся к реке человек не был индейцем.
— Это кива из банды Альфаниса, — сказал Жак Эллок. — Они хотят знать, идут ли с нами матросы с наших пирог.
— И жаль, что остальных матросов тут нет, — заметил капитан «Гальинеты».
— Возможно, вы и правы. Но не возвращаться же теперь к Ориноко за подмогой... да мы и не успеем. Если бандиты нас обнаружили, они нападут на нас прежде, чем подоспеет помощь.
Вальдес вдруг схватил Жака за руку, чтобы тот замолчал.
Солнце уже освещало берега Рио-Торрида, и только углубление, где спали Жанна, Гомо, сержант Марсьяль и Жермен Патерн, все еще было окутано сумраком.
— Мне кажется, — сказал наконец Вальдес, — мне кажется, я узнал его... Да! Мои глаза хорошо видят... Они не могут меня обмануть! Я узнал этого человека... Это испанец!..
— Хоррес!
— Он самый.
— Ну теперь-то я не дам этому мерзавцу уйти!..
Жак схватил карабин, стоявший рядом с ним около скалы, и быстрым движением вскинул его на плечо.
— Нет, нет! — остановил его Вальдес. — Вы убьете его одного, а там, за деревьями, их могут быть сотни... А впрочем, им все равно не перебраться на этот берег.
— Здесь — нет, но выше по течению, кто знает?
Однако Жак Эллок послушался Вальдеса, так как ему уже не раз случалось убедиться в благоразумии, осторожности и проницательности капитана «Гальинеты», которые присущи большинству индейцев из племени банива.
Впрочем, Хоррес, — если это действительно был он, — желая получше разглядеть лагерь, рисковал и сам быть замеченным. Поэтому он вернулся в лес, как только увидел, что охраняющий лагерь матрос, словно заметив что-то подозрительное, подался вперед.