Великолепная семёрка
Шрифт:
Поэтому когда Иван объявил, что любой военачальник вплоть до сотника, отличившийся при взятии Астрахани, получит такую ручку (только всего лишь черную), казанское войско единодушно решило эту Астрахань взять, причем с отличием. Но никто черных ручек так и не получил, за исключением двух астраханских воевод. Они быстро смекнули, что с объединенным русско-татарским войском им не совладать, а ручка в кармане всяко лучше головы в отдельном мешке. Впрочем, и им черных ручек не досталось, царь «за доблесть и ум» повелел и их синими наградить.
Собственно, за ручками-то царь ко мне и приехал: в феврале я ему привез в Москву большую коробку с ручками и ни я, ни царь не предполагали тогда что она
Черные царь раздал приближенным стрельцам (точнее, командирам стрелецких подразделений), красные — боярам, которые верно Родине служили. Синие вот «новой» татарской знати по вкусу пришлись, теперь очередь дошла до ногайцев, а ручки как раз закончились. Вот царь и заехал. Лично заехал, потому как кроме него никто на самом деле не знал откуда у него эти забавные но удобные канцтовары взялись. Официальная версия была — Господь выделил, чтобы законы быстрее писались. У самого Ивана ручка была вообще золотая.
Царь приехал — а тут «день рождения». Так что уж повеселились на славу! То есть конечно «народных гуляний» специально никаких не устраивали, да и не специально-тоже. Тихо так, по домашнему отметили. Подкрепились конечно от души, а потом чуть не до полуночи разговаривали про всякое. Еще бы не разговаривать: у меня в тереме освещение было газовое, светло как днем, вот царь и не заметил сгустившихся сумерек. Тем более темы для разговоров были важными и вполне себе государственными.
Вот говорят — сатрап, жестокий маньяк-убийца. Нет, вполне себе нормальный царь. По дороге он проехал через несколько моих сел, и увиденное там его приятно удивило. Народ, конечно, бурных верноподданнических чувств не проявлял, не принято было. Ну, поклонились, знамо дело, да и пошли по своим делам кому куда надо. Царь-то он не генсек какой, постоянно по стране шастает, так что встреча с царем — дело достаточно обыденное. Но удивился он вовсе не тому, сколь спокойно народ его встречал.
В «моих» деревнях было очень много детей. И половина встреченных им баб были на сносях. А еще, несмотря на март, буквально все встреченные им селяне выглядели сытыми.
Ну я-то царю объяснил популярно, что стальной оборотный плуг сытому состоянию народа очень способствует. А теплые избы с поднятыми полами препятствуют вымиранию детской части населения в зимний период. Повышению жизнестойкости детишек (да и взрослых тоже) сильно помогает принятие внутрь молока и кисломолочных продуктов, наличие которых обусловлено доступностью утепленных коровников и кос, обеспечивающих скотинку должным количеством кормов. Овцы, кроме всего прочего, еще и валенки дают, которые резко повышают производительность крестьянского населения во время зимней подготовки к пахотному сезону.
Царь слушал меня буквально открыв рот. И постоянно записывал мои мысли в блокнотик, который я ему тоже подарил.
Воспользовавшись случаем, я тут же выпросил у царя небольшой кусочек земли на Каме, от будущей Перми до устья Вишеры (калийные соли тоже пригодятся), а еще — и на Нижней Волге, от Ахтубинска (тоже пока не существующего) до Баскунчака. Оговорив, что все это буду осваивать строго за свой счет.
А не следующий день я повел царя на стрельбище. Где продемонстрировал ему (правда всего лишь в виде экспериментальных образцов) десятизарядную магазинную пищаль калибром в 7.62 мм (в девичестве Маузер-98), магазинную самозарядную пистоль (в девичестве ТТ) и полностью автоматический мушкет (в иной жизни именуемый ППС-43). Игрушки эти привели молодого царя в бурный восторг, особенно усилившийся после того, как один
После стрельбища я показал царю карту, на которой нанес особо интересующие меня районы. Интересующие в смысле полезных ископаемых. Ваня обширностью моих интересов проникся, после чего мы перешли в обсуждению путей завоевания мирового господства. Обсуждение затянулось еще на два дня.
После публикации царем Указа о «дополнительных привилегиях боярским детям» огромная держава слегка вздрогнула, чуть-чуть напряглась — и помчалась галопом в промышленную революцию. По указу каждый боярский ребенок «получал право» взять себе приличный участок из «пустующих земель», коих было семь восьмых территории страны, и отстроить там промышленный город. За это им полагались куча всяких привилегий — но только если через десять лет или ранее промышленность в городе процветет. Ну а не процветет — сам виноват. Имеешь право на еще одну (но только одну) попытку.
Для прокорма городского населения молодой боярин должен был понаучреждать на выделенной земельке некоторое количество колхозов. Отличием от современной практики было то, что сельхозинвентарь поначалу выдавался казной, а впоследствии должен был быть предоставлен местной промышленностью (с собственного производства или обменом своих товаров на сельхозинвентарь сторонних производителей). И он, этот инвентарь, собственностью крестьян никогда не становился. То же распространялось на тягловую скотину, крупный рогатый и мелкий съедобный скот. Птицу же, напротив, крестьяне были обязаны сами заводить, хотя продукцией птицеводства вольны были распоряжаться по своему усмотрению.
Объем привилегий прямо связан был с количеством заводов и объемом (и, что важно, качеством) продукции. Кроме промышленных заводов боярам вменялось в обязанность особо учредить конные заводы и селекционные фермы для продуктивного скота.
Кроме того, Указ оговаривал учреждение в Москве постоянно действующей Выставки Достижений Народного Хозяйства, которая должна была открыться через пять лет аккурат в сентябре 1555 года (по местному — на Новый год). Обладатели Золотых медалей выставки по основным номинациям (коих было установлено двенадцать в сельском хозяйстве и двадцать четыре — в промышленности) получали сроком на пять лет дополнительные привилегии. Обладатель пяти таких медалей получал эти привилегии пожизненно.
Маленькая хитрость указа заключалась в том, что все привилегии распространялись и на родителей молодого боярина. Поэтому наплыв боярской молодежи был довольно приличный: родители детишек своих в «промышленники» чуть ли не пинками гнали. И с каждым мне приходилось говорить, выясняя его интересы и, при необходимости, слегка (или уж как получится) их «корректируя» в пользу государства. Молодежь, понимая, что «инвестиции» в их проекты пойдут в основном именно от меня, к советам моим прислушивалась. А чего бы и не послушать умного человека, у которого в городе царь выстроил свою «летнюю резиденцию»?
С резиденцией этой отдельно получилось. Ваня-то оказался человеком весьма набожным, да и жена у него тоже истово верила. Ну а я, циник, и воспользовался. Рассказал как-то Ване с Настей, что вот все эти изобретения мне «во снах Господь посылает». Они поверили: столько, сколько я уже понаизобретал, никто раньше не сумел. А они-то видели, что это лишь начало. Ну а чуть позже, когда дочь их Аннушка уже чуток подросла, сообщил что мне Господь иную депешу послал, насчет дочкина здоровья. И материного тоже — Настя снова на сносях была.