Великолепная семёрка

Merlin

Глава 4

Двадцать шестого июня я отправился в экспедицию. В лодку положил стопку тазиков, рулон полиэтиленовой пленки, примус, пулемет, спиннинг, Доширака двадцать пачек, две смены белья. Канистру с бензином. Моторчик на двух литрах восемь часов примерно работает, так что двадцать литров мне должно хватить. Позавтракав, запер дом, переключил генератор обратно на бензин (бака на десять дней хватить точно должно, а то и на пару недель), погасил печку и газогенератор и отплыл.

Да, перед отплытием загрузил

кормушку свинье до верху и тщательно помыл свинарник. Вообще-то свинарник был практически полностью автоматизирован, Петрович оборудование для него притырил с международной выставки какой-то. Там мало что автопоилка была и кормушка автоматическая, там автоматический смыв в сортире был. Петрович говорил, что свиньи очень чистоплотные и гадят, если за ними мыть, всегда в одном углу. А поскольку запашок небольшой там оставался, каждый новый поросенок в этом же углу и сам гадил. Там-то смыв как раз и был, итальянцы это хитро придумали. Так что за поросенка я спокоен был — пока электричество работает.

Вечером причалил к небольшому островку на Днепре, по моим прикидкам километрах в ста от дома — плыл я в основном на веслах, хотя мне изрядно помогал и небольшой парус: я поставил на лодку трехметровую мачту и на нее поднял парус двухметровой ширины из плотной шелковой гардины. Бензин мне понадобится когда я против течения подниматься буду. Поужинал, лег спать. С раннего утра продолжил свое путешествие.

Второй день прошел так же без приключений, и я опять заночевал на острове, по моим прикидкам где-то в районе Новой Каховки. Приключений не было, а вот радость небольшая была: на острове я подстрелил здоровенного гуся. Небольшая потому что есть несоленого гуся было довольно грустно.

К четырем часам на третий день я наконец прошел через днепробугский лиман и за кинбурнской косой вышел на соленую воду Черного моря. Отплыв на километр подальше от днепровской воды, я наконец приступил к работе. Разровняв площадку в песке, я сделал небольшой неглубокий бассейнчик с дном из пленки. И налил в него морской воды. Заполнил водой все тазики, которые взял с собой. Сделал еще пять бассейнчиков (потом пленка закончилась), насобирал на берегу всяких деревяшек и запалил костерок. Над костром на захваченной треноге я поставил сковородку и начал кипятить в ней морскую воду. И уже через полчаса у меня образовалось с пару столовых ложек соли.

Господи, как хорошо-то есть отварного гуся с солью!

На следующий день я собрал всякую древесину в радиусе наверное километра от места моей стоянки. Воду кипятил не только в сковородке, но и в котелке. Хороший котелок, еще немецко-фашистский, в нем я наварил соли за день чуть больше килограмма. В сковородке получилось наварить уже килограмма три. А жаркая и ветренная погода обеспечила мне и соль в моих бассейнчиках и тазиках. Так что за три дня трудов соли я собрал почти тридцать килограмм.

К сожалению, время меня поджимало. Так что упаковав всю собранную соль в двухлитровые бутылки от пива, я отправился обратно. С ветром мне не очень

повезло, и обратный путь занял у меня ровно неделю. Повезло с другим: когда я вернулся домой, в баке генератора еще оставалось немного бензина, и холодильники не оттаяли.

Вдобавок по дороге домой я отловил небольшого кабанчика, буквально поросячьего младенца, и тоже поселил в свинарнике. Пусть на пару сало наращивают.

Я окучил ещё раз картошку, повыпалывал сорняки. В лесу пошли грибы, и я каждый день засаливал пару-тройку трехлитровых банок белых: у Петровича этих банок под сотню оказалось запасено. Рыбу я солил в пятилитровых банках, их было всего десятка два.

А в конце августа я подстрелил вышедшего к самому дому оленя. Олень был огромный, килограмм на двести мяса. Разделывал я его целый день, и, думаю, разделал не лучшим образом. Но уж как получилось. По морозилкам, к этому времени практически пустым, я распихал килограммов сто двадцать, остальное мясо я следующие три дня тушил, распихивал по небольшим банкам (восьмисотграммовым, с закручивающимися крышками — их было штук двести наверное) , заливал топленым оленьим же жиром и ставил просто в холодильник.

В сентябре я подстрелил и небольшого кабанчика — он рвался проникнуть на мой огород. С кабанчика я получил еще сорок банок тушенки и килограмм пятьдесят мороженного мяса, после чего пришлось заняться сбором остатков урожая. Картошку я уже собрал, тыквы, репа и хрен с петрушками и сельдерюшками тоже заняли свое место в погребе, для этих целей специально отрытом. Так что я собрал капусту, свеклу и морковь, чтобы не искушать животных, и стал готовиться к зиме.

Половину сентября я запасал желуди: свинок-то кормить чем-то надо будет. Хорошо, что вокруг сплошные дубравы, я ведер сто желудей запас.

Две недели я занимался добычей дров. Дело далеко не простое: дуб конечно дерево хорошее, я вон только бочек для огурцов и капусты да грибов настрогал полтора десятка. Но топить дубом — не очень хорошо. В газогенераторе еще ничего, а вот в печке — горит тяжело. Так что пришлось изыскивать березу, осину. Но справился, запас сделал изрядный. Кубометров двадцать только напилил, наколол и в поленницы уложил, да раза в два больше просто в сарай бревнышек затащил.

Глава 5

В октябре зарядили дожди. Но и в дождь мне дома не сиделось. Я обнаружил, что метрах в трехстах от дома, там, где я нашел березы для дров, лес не такой густой да и дубов в нем не очень много. А огород на восемь соток картошкой да капустой меня худо-бедно обеспечит, а вот хлебушком — точно нет. Так что занялся я рубкой этого леса. А для начала я прорубил туда неширокую просеку. Поскольку с корчевкой было тяжело, то я просто обкапывал корневища на штык лопатой и, разложив костерок, выжигал пеньки. Дело это не очень быстрое, но за день получалось с сотку расчистить. Бревнышки я перетаскивал вторым трактором поближе к дому и укладывал их в штабеля.