Великорусские сказки Пермской губернии
Шрифт:
Она говорит в воде: «Кто у меня платьице скрал: если дядюшка — будь мой родимый дядюшка, если тетушка — будь моя тетушка, если девица — будь моя сестрица, если молодец — будь обрученный мой муж». — Он у ней платьице бросил, она снарядилась. Он к ней подходит. Махнула шириночкой, и сделалась перед ним кроватка.
Полюбезничали. Она и говорит ему: «Ну, теперь полетим, Иван купеческий сын, к моему папаше! Я тебя сделаю голубем, сама голубкой. Когда прилетим, бейся об землю, не жалейся! Если пожалеешься, то вечно голубком пролетаешь».
«Когда лее у моего папаши пробудешь, ко мне вечерком приходи: под которым окошечком салфетка
У него было два лакея, и он их загонял, этих лакеев; и они этот день насилу проводили. И они говорят между собой: «Пойдем, товарищ, сходим к Ваське Широкому Лбу в острог! И он какую-нибудь хижинуна него найдет, — он (Токман Т.) его убьет завтра».
Пришли к Ваське Широкому Лбу в острог: «Васька Широкий Лоб, не знаешь ли какую-нибудь хижинунайти на человека? К нам сегодня какой-то человек пришел, и нас сегодня барин загонял!» — «А вот что: если с каждого чина по ведру вина и по пятьдесят рублей денег не пожалеете, я вам скажу!» — «Не жалеем!»
«Вот он хочет это море завалить и спахать и сборонить, чтобы к утру просвира готова была (из новой муки)».
Они пришли к своему барину: «Токман Токманыч! Твой верный слуга сам собой возвышается, тобою выхваляется: вот это море он хочет завалить и спахать и сборонить, чтобы к утру просвира готова была из новой муки!» — Он его призвал к себе: «Что ж ты, мой верный слуга, сам собою возвышаешься, а мною выхваляешься? Ты хотишь вот это море завалить и спахать и сборонить, чтобы к утру просвира готова была из новой муки!» — «Батюшка, Токман Токманыч, у меня сроду сабанув руках не бывало!» — «А вот мой меч, а тебе голова с плеч!»
Он отправляется к своей сударушке. А уж она знает, что ему отец такую службу задал.
Заходит в избу. — «Что ж ты, миленький мой, призадумался?» — «Как же мне не призадуматься? Твой папаша мне службу задал! Завтра, наверно, мне в петлю полезать?» — «Какую же службу?» — «Вот это море завалить и спахать и сборонить, чтобы к утру просвира готова была из новой муки». — «Молись Спасу, ложись спать! Утро мудренее вечерка».
Она вышла на крыльцо и переметнула с руки на руку кольцо — выскочили 33 молодца — лицо в лицо, волос в волос — скричали в один голос: «Что, барыня-сударыня, угодно?» — «Вот что! Сослужите мне службу: вот это море завалить и спахать и сборонить, чтобы к утру просвира готова была из новой муки!» — «Слушаемся!»
Поутру встает — просвира готовая на столе. Она его и будит: «Ну, миленький мой! Не пора спать, пора вставать, пора к тятеньке нести гостинец!» — Он умылся, снарядился, отправился к нему.
Когда принес гостинец, этих слуг он (Токман Т.) еще пуще стал гонять; насыпал для них гороху на пол: что «напраслину на моего слугу наносите». — Опять они (слуги) стали им кушанье подносить, напоили-накормили их.
Потом и говорят: «Пойдем к Ваське Широкому Лбу в острог!..» — «Ну, Васька Широкий Лоб! Сделал! Давай каку-нибудь хижинуна него найди еще!» — «Я придумал! Но с каждого чина по ведру вина и по пятьдесят рублей денег!.. — Это ему не сделать! Пойдите, скажите своему барину, что он хочет
Они пришли, сказали своему барину, что «Токман Токманыч! Твой верный слуга сам собой возвышается, тобою выхваляется: он хочет сделать церкву на Тияне-острове, на океане-море, хрустальный мост — чтобы в шесть часов к заутрене ударить!» — Он (Токман Т.) скричал его: «Что же ты, мой верный слуга, сам собой возвышаешься, мною выхваляешься? Ты хотишь сделать церкву на Тияне-острове, на океане-море, хрустальный мост — чтобы в шесть часов к заутрене ударить!» — «Батюшка Токман Токманыч! У меня сроду в руках камню не бывало!» — «А вот мой меч, а тебе голова с плеч!»
Он не может дождаться, этот день когда пройдет — и пойти к своей сударушке. Приходит. — «Что ты, миленький мой, призадумался?» — «Как же мне не призадуматься? Хоть в петлю полезай! Вот какую мне службу задал: сделать церкву на Тияне-острове, на океане-море, хрустальный мост — чтобы в шесть часов к заутрене ударить!» — «Молись Спасу, ложись спать!»
Она вышла на крыльцо, переметнула с руки на руку кольцо — выскочили 33 молодца — лицо в лицо, волос в волос, — вскричали в один голос: «Что, барыня-сударыня, угодно?» — «Сослужите мне службу: сделать церкву на Тияне-острове, на океане-море, хрустальный мост, чтобы в шесть часов к заутрене ударить!» — «Слушаемся, сделаем!»
Она его и будит в 4 часа: «Не пора спать, пора вставать, пора к тятеньке на службу пойти!» — Она ему дает золотых гвоздей и золотой молоток и гармазиновасукна. — «И сиди и вбивай края, и как будто ты это все дело сделал! И когда шесть часов ударит, к заутрене ударит, мой папаша полетит на своих на добрых конях и схватит тебя и увезет в церковь. Там литургия идет…»
Литургия когда кончилась, они отправляются опять домой.
И начинает этих слуг еще пуще гонять: «Зачем напраслина на моего слугу наносите!» — Когда они им кушанья носили, и говорили меж собой: «Пойдем опять к Ваське Широкому Лбу в острог!»
«Ну, Васька Широкий Лоб! Сделал! Давай какую-нибудь хижинуна него найди еще!» — «Придумал! Но с каждого чина по ведру вина и по полтораста рублей денег!» — «Не жалеем!»
«Скажите своему барину, что он хочет сделать корабь — чтобы ходил горами, и морями, и сухими берегами!»
Пришли они, сказали своему барину, что «он хочет сделать корабь, чтобы ходил горами, и морями, и сухими берегами». — Он (Токман Т.) скричал его: «Ты хотишь сделать корабь, чтобы ходил горами, и морями, и сухими берегами!» — «Батюшка Токман Токманович! У меня сроду в руках топора не было!» — «А вот мой меч, а тебе голова с плеч!»
Он этот день насилу проводил: когда к сударушке пойти. Приходит. — «Что ты, миленький мой, призадумался?» — «Как же мне не призадуматься? Вон какую мне службу задал!» — «Какую?» — «Что вот корабь чтобы ходил горами, и морями, и сухими берегами». — «Молись Спасу, ложись спать!»
Она вышла на крыльцо, переметнула с руки на руку кольцо — выскочили 33 молодца — лицо в лицо, волос в волос, — скричали в один голос: «Что, барыня-сударыня, угодно?» — «Последнюю мне службу вы сослужите: сделать корабь, чтобы ходил горами, и морями, и сухими берегами». — «Далеко ты залезаешь, Марфа Токмановна! Нам не сделать!» — «Сделайте мне!» — «Нет, не сделать».