Великосветская дама
Шрифт:
Белла ни о чем не подозревала, а Джорджиана, повинуясь шестому чувству, не спешила делиться с ней радостью. Белла, конечно, заметила, что она так и сияет, и, что было ей совсем не свойственно, не стала допытываться о причинах. Пребывающая в приподнятом настроении Джорджиана не обратила внимания на эту странность.
Ей удалось весьма искусно преподнести новость о том, что Доминик пригласил ее в Кэндлвик на Рождество и что она ответила согласием. Белла притворилась, что очень удивлена, но Джорджиана подозревала, что ей было известно о намерениях брата, – об этом свидетельствовала ее самодовольная
Сегодня леди Чедвик устраивала торжественный вечер, и Джорджиана была уверена в том, что встретит там Доминика. Вне пределов бального зала они не виделись, и ей не потребовалось много времени, чтобы разгадать его стратегию. Хотя она и была молодой и наивной, но все же понимала, что, если Доминик станет открыто ухаживать за ней, это никак нельзя будет списать на простое желание помочь prot'eg'ee своей сестры, поэтому они тут же сделаются объектами всеобщего пристального внимания. Джорджиана не имела ни малейшего желания становиться героиней светских сплетен, поэтому была очень благодарна Доминику за то, что он печется о ее репутации.
Ей приходилось довольствоваться лишь его ласковыми взорами, в которых она купалась всякий раз, как они встречались, нежным обещанием его улыбки и прикосновением его пальцев к ее. Но этого ей было совершенно недостаточно. Ей приходилось утешать себя тем, что, когда время будет подходящим, он наверняка постарается добиться ее расположения более явно и снова погрузит ее в мир пьянящих наслаждений, как тогда, в библиотеке Мессингем-Хаус.
Белла удалилась отдохнуть перед приемом леди Чедвик, и Джорджиана отправилась в свою спальню с тем же намерением, но сон как рукой сняло. В беспокойстве она вскочила с кровати и стала порхать по комнате, затем принялась танцевать вальс, предвкушая грядущий вечер. Ничего не видя перед собой, она не заметила, как открылась дверь, и, врезавшись во входящую в комнату Крукшэнк, сбила ее с ног.
– Ой! – Джорджиана схватилась за голову, испытывая головокружение. – Ой, Крукерс! Как ты меня напугала.
– Это я-то вас напугала? – воскликнула ее суровая горничная, поднимаясь с пола и со стуком захлопывая за собой дверь. – Ну-ка, мисс Джорджи, признавайтесь, что на вас нашло? С чего вам вздумалось кружиться, точно язычнице какой?
Джорджиана засмеялась и ничего не ответила. Хотя она и была влюблена, секрет свой никому открывать не собиралась. Никому, кроме Доминика.
Крукшэнк презрительно фыркнула.
– Что ж, раз уж вы все равно не спите, пойду распоряжусь, чтобы принесли вам воду для мытья. Займемся вашей красотой.
Думая о восхищении, которой прочтет во взгляде голубых глаз, Джорджиана с радостью согласилась.
На приеме у леди Чедвик вальс перед ужином предусмотрен не был, и Доминик пригласил ее на самый первый и самый последний вальс. Кружась по длинному бальному залу в свете канделябров, Джорджиана вдруг осознала, почему он всегда выбирает именно этот танец. Доминик прижимал ее к себе гораздо теснее, чем требовали нормы приличия. Она тут же покраснела, а он, мягко рассмеявшись, прошептал:
– Раз уж я не могу умыкнуть вас, любимая, в укромный уголок, где мы могли бы без опаски выразить взаимный интерес
По окончании последнего вальса Джорджиана совсем запыхалась и пребывала как будто в дурмане. Со смехом отклонив чувственное приглашение подышать свежим воздухом на террасе – предприятие, как ей казалось, весьма опасное, – она ускользнула в дамскую гостиную. Для того чтобы прийти в себя, ей было достаточно выпить стакан холодной воды и несколько минут побыть в тишине. Ничего хорошего не выйдет, если Белла увидит ее в таком состоянии после танца со своим братом. Даже недальновидности ее подруги имелся предел.
Когда Джорджиана вошла в большую спальню на первом этаже, превращенную в дамскую гостиную, там не было ни души. Пригубив воды из стакана, принесенного услужливой горничной, Джорджиана подошла к высокому окну. Ночной воздух манил прохладой, и она вышла на маленький балкон. За ее спиной открылась и снова закрылась дверь гостиной, но она не обратила на это внимания. До тех пор, пока не услышала сказанные одной из вновь пришедших дам слова:
– Элтон такой циничный дьявол. Как думаешь, на этот раз он в самом деле намерен жениться?
Джорджиана медленно повернулась, чтобы видеть комнату. Притаившись в тени ниспадающих волнами занавесей, она стала незаметно наблюдать за двумя матронами. Обе были в годах и довольно грузные. Расположившись в креслах, они энергично обмахивались веерами, обсуждая нынешний вечер.
– Я бы сказала, да, – произнесла одна из них, та, что потолще, откидывая с лица изрядно увядшее страусиное перо. – Зачем ему в противном случае так утруждать себя ухаживаниями?
– Но ведь она совсем не в его вкусе, – возразила вторая, облаченная в сверкающее бомбазиновое платье. – Посмотри на Элейн Чэнгли. Мне бы очень хотелось узнать, отчего это такой денди, как Элтон, вдруг увлекся милой малышкой, чьи чары не идут ни в какое сравнение с чарами дам, к обществу которых он привык.
– А ты разве не слышала? – Полная дама склонилась ближе к подруге и, понизив голос, заговорщически зашептала: – Он охотится за ее землей. – Она снова села прямо и сведуще кивнула. – Похоже, что эта малышка унаследовала участок земли, который Элтон много лет пытается заполучить.
– Вот как? Что ж, это похоже на правду. А я-то все голову ломала, что на него нашло. – Шурша синим бомбазиновым платьем, дама встала и потянулась. – Идем же, Фанни. Если мы немедленно не вернемся, твой мальчик натворит что-нибудь, о чем ты потом будешь сожалеть.
Джорджиана будто приросла к месту. Она оставалась на балконе и после того, как две дамы, сетуя на вошедшие в моду несуразные оборки, удалились обратно в бальный зал.
Хартли-Плейс. Как бы Джорджиане хотелось ничего этого не знать! Но услышанные ею слова были не лишены смысла. Если верить Белле, это поместье было для ее брата настоящим помешательством. Сердце Джорджианы будто превратилось в груди в кусок льда. Медленно, с трудом сознавая, что делает, она шагнула с балкона обратно в комнату и поставила стакан, который до сих пор держала в руке, на боковой столик.