Великосветский скандал
Шрифт:
Франческа почувствовала острую жалость к этому человеку, пусть слабому и беспутному. Еще одна жертва Гая, страдающая в течение многих лет из-за беспредельного эгоизма ее брата.
– Он написал целую исповедь, – напомнила Франческа инспектору. – Он только что закончил ее писать, когда я вошла ночью в библиотеку.
– Могу я ее увидеть?
– Вот она. – Чарльз поднялся с кресла, где до этого, сгорбившись, сидел и размышлял, как он мог быть таким слепым, и передал инспектору листы, украшенные гербом Саттонов и исписанные крупным
Инспектор бегло прочитал написанное и кивнул.
– Есть подпись и дата. Очень хорошо, – заметил он.
В комнате воцарилась вязкая, гнетущая тишина. Инспектор поднялся и посмотрел на Чарльза.
– Лорд Саттон, – сурово спросил он, – где находится тело?
– Все еще в библиотеке, – угрюмо ответил Чарльз.
Франческа закрыла лицо руками, как бы пытаясь заслониться от того зрелища, которое запечатлелось в ее мозгу и сохранится в памяти на всю жизнь.
Когда Джон наконец закончил свой рассказ, он передал ей свою исповедь. Лицо его было бледным, словно окаменевшим.
– Ну вот, – с неожиданным спокойствием сказал он. Подойдя к окну, Джон отодвинул бархатную штору. Он долго смотрел в темноту ночи, погруженный в свои мысли, и на какой-то момент Франческа решила, что буря миновала. Затем, без предупреждения, Джон достал из-под пачки бумаги на столе револьвер, поднял дуло к открытому рту и выстрелил.
Выстрел прозвучал громко, отразился эхом от уставленных стеллажами стен и потолка. Оцепеневшая от ужаса Франческа видела, как пуля словно бы подбросила Джона вверх. Затем он рухнул на пол.
Франческа в шоке опустилась на колени, зажимая рот рукой, чувствуя, как подкатывает тошнота.
Отныне она никогда не сможет простить Гая.
Когда Франческа двумя неделями позже появилась в Нью-Йорке, у нее было такое ощущение, будто она отсутствовала лет десять. Серж встретил ее в аэропорту Кеннеди с ласковой, доброй улыбкой на лице и крепко обнял.
– Господи, я так рада, что приехала домой, – прошептала Франческа.
– Я счастлив, что ты вернулась, – целуя ее, сказал Серж. – Такое впечатление, что ты прошла через ад, а сейчас все позади.
Улыбнувшись, Франческа кивнула.
– Как мать?
Серж поднял брови, и лицо его изобразило удивление.
– Знаешь, это кажется невероятным. Она стала прямо-таки другим человеком. – Он недоуменно пожал плечами. – В прошлый уик-энд я летал в Палм-Бич, чтобы дать бедняжке Генри передохнуть, и, если честно, не понял, что произошло с твоей матерью.
– В каком смысле? – встревожилась Франческа. – Она что, впала в старческий маразм?
– Наоборот, она рассуждает более здраво и разумно, чем раньше. Она хочет, чтобы ты приехала к ней как можно скорее. Генри, разумеется, все еще с ней, но она уже вышла из больницы и находится дома.
– Она, конечно, слышала о Джоне?
– Да.
Франческа забралась в поджидающий их лимузин и устало опустилась на бледно-серое сиденье, пока Серж командовал погрузкой ее багажа. Когда он присоединился к ней, Франческа сунула руку в его ладонь, и ей стало тепло и комфортно.
– Мне нужно так много тебе рассказать, Серж. Столько событий произошло! – В голосе Франчески звучало волнение, чувствовалось, что события последних двух недель здорово ее потрясли.
Серж сжал ее руку:
– Всему свое время, любовь моя. Сейчас тебе прежде всего требуется отдых.
– По крайней мере Катрин выпустили из тюрьмы, – сказала Франческа. – Ты не можешь себе представить, какое мы испытали облегчение. Бедная девочка пережила страшное время в тюрьме, а когда ей сказали, что отпускают, она не поверила! Она думала, что это какой-то трюк. Понадобится немало времени, пока она придет в норму.
– Могу себе представить! А как дела с Карлосом? Диана стала добрее в этом плане, позволила Катрин с ним видеться?
Франческа улыбнулась и рассказала Сержу всю историю.
– Диана решила сказать Катрин, что настоящим ее отцом является Марк. Она сочла это своим долгом. Ну а поскольку Катрин и Карлос, как выяснилось, не родственники, отпали все причины для запретов. Почему бы им и не встречаться?
– Кто бы мог подумать, что Диана способна на такую страсть, – задумчиво проговорил Серж. – Глядя на нее, этого не скажешь.
– Типичная английская сдержанность, – заметила Франческа. – Я уверена, что на эту тему у Генри найдется какое-нибудь присловье.
– В тихом омуте черти водятся? – предположил Серж, подмигнув.
– Ах, родной, как здорово снова вернуться домой! – смеясь, сказала Франческа, прижимаясь к его руке.
Позже, когда они спокойно обедали дома, Франческа рассказала ему о Джоне.
– Был вынесен вердикт о его самоубийстве по причине умственного расстройства, – сказала она. – Хотя на самом деле, я думаю, Джон четко понимал, что делает, в особенности в самом конце.
– Кажется, это к лучшему.
– Без сомнения. Я не думаю, что он мог бы жить, зная, как страдает Катрин, а также без Гая.
– Можно сожалеть лишь о том, что он не сделал этого раньше. Это избавило бы всех от многих страданий.
Они с минуту молчали, а затем Франческа, словно для того, чтобы вытравить память о Джоне, попросила:
– Так расскажи мне про мать.
Серж таинственно улыбнулся.
– Навестишь ее – и увидишь все сама, – сказал он и не стал больше распространяться на эту тему.
На следующее утро, заглянув на пару часов в офис, Франческа вылетела в Палм-Бич.
Карлос прилетел в Англию спустя два дня после освобождения Катрин из тюрьмы. Марк встретил его в аэропорту, и на пути в Лондон он рассказал Карлосу правду о его рождении.