Великосветское убийство
Шрифт:
— Невозможно, я не могу успокоиться, пока перед глазами стоит картина практически смерти моего дорогого мальчика! Кровь! Вы не представляете, сколько там было крови.
Рике порядком поднадоели все эти причитания над несостоявшемся покойником, и она шёпотом попросила разрешения магией облегчить душевные муки матери Турады. Коррехидор, естественно, позволил.
— Госпожа Таками — дипломированный маг на службе его величества Элиаса, — представил он девушку хозяйке дома, — я хотел бы предложить вам её помощь, чтобы хотя бы немного облегчить ваше состояние.
— Нет! — категорически
— Никто и не спорит, Варида, никто и не спорит, — это появился отец пострадавшего — среднего роста, с худой и жилистый, с нездоровым цветом лица, какой бывает обыкновенно при болезнях желудка, — тогда в знак сего прекрати лить пустые слёзы, ибо твоё сокровище живо и почти что здорово. Врач заверил, что комедия ограничилась относительно глубоким порезом мышцы живота. Надеюсь, вопли этого паршивца, когда ему накладывали швы, достаточно красноречиво показывали, что он не был при смерти, раз хватало сил орать на всю округу.
— Если бы ты не добавил упрёков к тем, что Тимми пришлось выслушать от сэра Гевина, ему не пришло бы в голову убивать себя! — слёзы на лице госпожи Турады высохли, и она бросилась защищать сына, — одни слова, что наш мальчик является позором Дубового клана, способны могильной плитой припечатать любую самооценку! А ты добавил, да ещё и в выражениях не стеснялся.
— Нет, по-твоему, я должен был миндальничать с негодяем, которого без штанов застукали в чужом доме ночью пьяным в обществе столь же раздетой девицы сомнительной репутации?! Турада! Мой старший сын обчищает богатых сограждан! Да я сам готов вложить ему в руки ритуальный кинжал, да ещё и посодействовал бы!
— Ты — не отец, ты — бесчувственное бревно! — вскричала его супруга.
— Будь я бесчувственным бревном, мне было бы глубоко наплевать на все художества этого мерзавца, по чистой случайности оказавшегося моим отпрыском. Но довольно препираться. Простите, господин полковник, что моя супруга столь беззастенчиво вытребовала вас сюда. Но, возможно, ваше присутствие и к лучшему. Поговорите с Тимоти, мне бы не хотелось безвременных похорон в нашем доме, если этот слабак станет искать иные способы свести счёты с жизнью и преуспеет в своём намерении. Паршивец после ухода доктора отвернулся к стене и не отвечает ни на какие вопросы.
— Хорошо, я сделаю всё, что в моих силах, — заверил Вил.
— Сделайте, сделайте, господин граф. Коли потребно будет, пускай и госпожа чародейка подключится, вправит вывихнутые мозги моему сыну.
В спальне Турады царил полумрак (шторы на окнах были задёрнуты) и остро пахло антисептиком. Сам виновник торжества скорчился на кровати, уткнувшись головой в стену.
— Тимми, сынок, — фальшиво бодрым голосом произнесла госпожа Турада, — тут тебя коллеги со службы проведать приехали.
Человек на кровати только нервно дёрнул плечом.
—
— Девушка?! — сдавленно выкрикнул Турада, — это мистрис Таками, что ли?
— Да, да, госпожа Таками тоже беспокоится о тебе, — отец Тимоти выразительно завёл к потолку глаза, махнул рукой и вышел вон, всем своим видом показывая, что не желает иметь с разыгрываемым супругой спектаклем ничего общего. А та продолжала: — твои друзья волнуются за тебя, повернись, поговори с ними.
— Пока госпожа чародейка тут, я говорить не стану!
— Ну что ты, какой невежливый у нас? — ворчливо проговорила мать адъютанта, присев на кровать и ласково похлопывая сына пониже спины, — не капризничай, поворачивайся.
— Я лучше в гостиной подожду, — Рика еле сдерживала неуместные позывы к смеху, порождённые кудахтаньем мамаши над великовозрастным детинушкой, — если понадоблюсь, свистните.
Вил кивнул.
— Ушла? — глухо, в подушку, спросил Турада.
— Ушла, ушла, — заверила мать, — папенька её в гостиной чаем напоит, или чем покрепче.
— И ты иди, — он попытался стряхнуть назойливую материнскую руку, — у нас чисто мужской разговор ожидается.
— Да как так? Разве ж могу я оставить своего мальчика?
— Сказал уже, иди.
— Госпожа Турада, — проговорил коррехидор, сытый по горло препирательствами и разборками в семействе своего подчинённого, — оставьте нас. Оснований для столь ревностной опеки просто нет.
Мать Тимоти ещё разочек погладила плечо, наклонилась, чмокнула затылок дёрнувшегося сына и на цыпочках покинула спальню.
— Ну всё, Турада, завершайте свой перфоманс, поворачивайтесь и давайте же, наконец, поговорим.
Когда адъютант повернулся, коррехидор заметил, что мордаха у него зарёванная, а глаза опухли и покраснели.
— Итак, что за причина побудила вас взять в руки кисунгобу и ткнуть им в себя? — спросил Вил, устраиваясь в кресле.
— Позор, — опустил глаза Турада, — несмываемый и непереносимый позор. Правильно сказал ваш отец, что я самим своим существованием позорю достойный клан.
— Вы сейчас говорите о пьяных безобразиях с журналисткой или о неудачной попытке ограбления дома Сюро?
— Журналистка! Эх, если б там была журналистка… А он ведь — парень! Проклятущий Руко Нори. Как он маскировался! Такому впору в театре выступать, облапошил меня, словно дурачка, разговорами о связи сердец, нежной страсти. Вспоминаю — тошнит.
— Так весь этот сыр-бор из-за того, что вы полагаете, будто влюбились в мужчину? — осенило коррехидора.
— Именно, — Турада утёр злую слезу, — как я вообще после такого жить могу? Как людям в глаза смотреть?
— Обыкновенно смотреть. Не могу сказать, что стоить это делать с гордо поднятой головой из-за проникновения на территорию чужой частной собственности, но по поводу пола вашей избранницы можете быть совершенно покойны. Руко Нори — псевдоним девушки Коки Нориты. С гарантией. Да разве ж вы сами не убедились? Сомневаться в подобных вещах более, чем странно, после того, что между вами происходило.