"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
— Ну что вы, — отозвался мужчина, — это простая любезность, дорогой Теодор. И называйте меня Дэвидом, раз мы теперь с вами партнеры. Может быть, — он кивнул на дверь, — мисс Марте требуется помощь? Я как раз привез с собой рабыню для домашних услуг. Тео отлично причесывает и вообще — прекрасная горничная.
Теодор де Лу посмотрел на высокую, стройную девушку. Она стояла на пороге, опустив изящную, черноволосую, голову, спрятав руки под аккуратным холщовым передником.
— Нет, спасибо, Дэвид, — он улыбнулся, — моя дочь выросла на фактории, в лесной глуши, без слуг, и привыкла справляться со всем сама.
— Тогда иди, Тео, — махнул рукой Дэвид, — настрой фортепиано и разбери ноты. После обеда поиграешь нам.
Девушка присела и выскользнула за дверь. "Ну вот, — сказал Теодор, — сейчас дождемся лорда Кинтейла и сядем за стол. Потом я покажу вам наши конюшни, молодежь сможет прокатиться, а мы с вами, Дэвид, поговорим о делах".
Дэниел, что рассматривал картину над камином, — бревенчатая крепость над широкой, величественной рекой, — повернулся: "Это ведь Квебек, мистер де Лу?"
— Старый, — мужчина погладил бороду. "Сейчас-то у нас все каменное, мистер Дэниел, а так, — Теодор нежно посмотрел на картину, — он выглядел во времена моего предка, того, что первым из де Лу приехал в Акадию. Это было еще в царствование короля Людовика, деда нынешнего французского монарха".
— Я бы очень хотел поехать во Францию, — мечтательно сказал Мэтью. "Вы были в Париже, мистер де Лу?".
— Несколько раз, — ответил тот. "А ваши сыновья ездили в Европу, Дэвид?"
Мужчина усмехнулся. "Нет, Теодор, пока вот, не собрался их вывезти. Я-то, — он осушил бокал, — навещаю Старый Свет, у меня там деловые интересы, связанные с Британской Ост-Индской компанией. Да и завещание мое там, — он махнул рукой, — в Лондоне лежит".
— Это, должно быть, неудобно, — удивился де Лу, — мое завещание тут, в Бостоне, у мистера Джона Адамса, вашего патрона, Дэниел.
— Я не доверяю юристам в колониях, — резко сказал Дэвид, — а сообщение между Лондоном и Бостоном хорошее, письма доходят за три недели.
— Сэр Джеймс Маккензи, лорд Кинтейл, — доложил слуга. Дэниел подумал: "Хоть поблизости его увижу. Может быть, удастся узнать что-то о планах британцев".
— Простите за опоздание, — надменно сказал мужчина в алой военной форме, — сами понимаете, дела службы. У вас очень изящный дом, мистер де Лу, а где же главное его украшение? — тонкие губы чуть дернулись.
— И этот туда же, — зло подумал Дэвид Бенджамин-Вулф, разглядывая красивое, холеное лицо лорда Кинтейла. Черные волосы, — чуть длиннее, чем положено для офицера, были убраны в косичку и припудрены, голубые глаза холодно блестели. "За душой одна шпага и титул, — усмехнулся про себя плантатор, — говорят, его отец так гулял, что пропил оба замка, золото и земли. Ну, нет, этому хлыщу мы мисс Марту не отдадим".
— Моя дочь сейчас спустится, — улыбнулся Теодор де Лу. "Вина, лорд Кинтейл? Отличное бордо, прямо из Парижа, хотя, конечно, — мужчина поднял бровь, — те пошлины, которые на него установлены…"
— Надо же кормить дармоедов в колониях, — резко сказал лорд Кинтейл, принимая бокал. "Что здесь, что в Ольстере, — я там служил, — одно и то же. Никто не хочет работать, все только жалуются на гнет метрополии. Если бы не черные, такие, как ваши, дорогой Дэвид, тут бы, — он обвел рукой комнату, — все бы лежало в запустении.
— Я не держу рабов, — примирительно заметил Теодор, — а просто нанял слуг в Бостоне. Смею заверить, они работают отлично.
— Ирландцы, наверняка, — лорд Кинтейл приподнял верхнюю губу, показывая острые клыки. "Погодите, мистер де Лу, они еще успеют обворовать вас до нитки, и вообще, — мужчина рассмеялся, — хороший ирландец — мертвый ирландец".
— Вы можете идти, мистер О’Доннелл, — мягко сказал Теодор слуге, что все еще стоял в дверях, опустив пылающее лицо. "Пусть накрывают на стол".
Марта сбежала по лестнице и прислушалась — из кабинета отца доносились какие-то звуки. "Клавесин! — обрадовано подумала девочка, и, открыла дверь: "Здравствуйте! Вы, должно быть, дочка мистера Бенджамин-Вулфа. Папа мне не говорил, что вы приедете. Меня зовут Марта де Лу".
Черноволосая, высокая девушка, что, подняв крышку инструмента, настраивала его, жарко покраснела: "Простите, мисс, я проверяю, как он звучит, все-таки его везли из Бостона. Это фортепиано, из Старого Света".
Марта все стояла с протянутой рукой. Девушка, испуганно оглянувшись, присела: "Меня зовут Тео, госпожа".
Бронзовые брови нахмурились. Марта, взяла смуглые, тонкие пальцы: "Никакая я не госпожа. Называй меня просто — "Марта". Тебе сколько лет?"
— Четырнадцать, — девушка перебирала в руках оборку передника. "Мы и ноты тоже привезли, — она указала на бархатное сиденье, — тут Гендель, Вивальди…"
— Обожаю Вивальди, — вздохнула Марта. "Мы с папой его в четыре руки играем. А ты умеешь, — она склонила бронзовую голову, — в четыре руки?"
Тео кивнула, зардевшись: "Простите, я вас задержала, вам надо идти в гостиную, скоро обед".
— Но ты ведь будешь с нами обедать? — недоуменно спросила Марта, разглядывая простое, шерстяное, темно-синее платье девушки. "Какая красивая, — восхищенно подумала Марта, смотря в чудные, черные, с золотистыми искорками глаза. "И она высокая, выше меня на голову, а то и больше".
— Я буду обедать с нашими слугами, — Тео посмотрела в окно, за которым лежал заснеженный сад. "Простите".
— Почему? — недоуменно спросила Марта, коснувшись ее плеча. "Почему не с нами? Пойдем! — она потянула девушку за руку.
Тео внезапно вырвалась и, подойдя к двери кабинета, выпрямила спин: "Потому, что я цветная, госпожа. Рабыня мистера Дэвида Бенджамин-Вулфа. Мне нельзя сидеть за одним столом с белыми. Идите, — она кивнула головой на устланный персидским ковром коридор, — вас ждут".
Марта, было, хотела что-то сказать. Вздохнув, проводив глазами, стройные плечи Тео, она открыла высокие двери гостиной.
— А вот и Марта! — услышала она веселый голос отца. Прикусив губу, быстро коснувшись своего крестика, — крохотного, играющего изумрудами, — девочка присела.