"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
Капитаны рассмеялись и Гийом добавил: «Ну, все, Франсуа, как только у меня новый корабль будет — я опять с тобой в рейд попрошусь — но только теперь уже сам до Номбре ди Диос дойду».
— А я — в Новую Андалусию, дела кое-какие завершить, — Степан потянулся. «Вам сколько времени на берегу надо? Ночи хватит? Я бы просто не стал здесь долго болтаться, мало ли что».
— Маловато, конечно, — хмыкнул Гийом, — ну да ладно. Как окажемся в Плимуте, возьмем с Франсуа пару девиц, и наверстаем свое».
— И как вы к шлюхам ходите, — Степан зевнул, — французской болезни не боитесь, что ли?
— Можно, Стефан, взять девчонку, лет двенадцати — индейских тут сколько хочешь, — и не волноваться, — француз разлил вино. «Ну, чтобы в следующем году мы заработали бы еще больше!»
— Аминь, — ответил Воронцов.
— Но я, — капитан усмехнулся, — не любитель с ними возиться. Вот это лучше, — он достал что-то из кармана и бросил на стол.
— Я о них только слышал, — сказал Фрэнсис Дрейк, рассматривая пакетик. «Помогает?»
Глаза Гийома вдруг заблестели смехом.
— Наш добрый король выпустил меня из тюрьмы в феврале, сейчас конец мая — пока все в порядке. Уж поверь мне, Франсуа, я в Париже времени не терял. Так что — Гийом кивнул на стол, — я с тобой поделюсь».
— Интересно, в Англии они есть? — задумчиво спросил Дрейк.
— Да наверняка, — француз потянулся за новой бутылкой, — на континенте они были в ходу еще до того, как я за решеткой оказался. Votre sante! — он поднял бокал.
— Стивен, — Френсис Дрейк просунул голову в дверь капитанской каюты. «Шлюпка готова.
Гийом уже там. Мы поехали».
— Тише только будьте, — Степан поднял голову от карты. «В драку не лезьте».
Дрейк улыбнулся и шутливо сказал: «Как прикажете, капитан».
Степан, было, хотел что-то добавить, но осекся и вернулся к атласу.
Петя проснулся от света фонаря.
— Ты куда это? — спросил он, отрывая голову от койки.
— На берег, по делам, — Степан взял кинжал. «Как бок твой?»
— Да ничего, побаливает, но не сильно, — Петя зевнул. «А что ты без шпаги?»
— Не такие это дела, чтобы там шпага понадобилась, — Степан усмехнулся и вдруг похолодел — синие глаза брата смотрели на него с пониманием.
— Ты осторожней, Степа, хорошо? — Воронцов-младший вдруг вздохнул и добавил: «То дело твое, конечно, но я бы на твоем месте потерпел».
— А я на своем — не потерплю, — коротко ответил брат. «И хватит об этом».
Петя пожал плечами и отвернулся к переборке.
Степан все сидел, потягивая вино, ожидая, пока взглянет на него та, которую он приметил сразу, как только зашел сюда. Наконец, она повернула изящную голову в его сторону.
Это была Белла — только смуглая и темноволосая. Такая же маленькая, легкая, с еле заметной, девичьей грудью. Девушка, — лет пятнадцати, — была метиска — кожа цвета темных каштанов и такие же глаза. Он посмотрел на нее и чуть кивнул головой на лестницу. Шлюха на мгновение дрогнула ресницами и быстро — только юбки заметались, — поднялась наверх.
На полу чадила, оплывая, свеча. В раскрытые окна было слышно, как шелестит напоенный жарой ветер. Где-то далеко перекатывались раскаты грома, из сада несло дурманящими цветами.
Он посмотрел на влажные от пота, острые лопатки шлюхи и со всего размаха хлестнул ее пониже спины.
— Еще, — сказала она, застонав. «Еще!».
— Потом, — пообещал он и вдруг подумал, что никогда не делал этого с женой. С Беллой — то было другое, как другой была сама Белла.
Он вспомнил белый песок острова, ее приглушенный, низкий крик, и то, как потом она повернула голову и сказала, задыхаясь: «Ты такой один, ты знаешь это? Еще, пожалуйста, еще, Ворон!»
Он тогда готов был умереть от счастья — прямо там, вдыхая соленый запах ее волос, слыша, как шуршит волна рядом с ними — руку протяни и коснешься моря.
— Терпи, — шепнул он шлюхе. Та рассмеялась: «Да делала я это уже».
— Не со мной, — сказал он, стиснув зубы, и с удовлетворением услышал, как она стонет.
— Подожди, — сказала она. «Больно».
— А я тебе говорил, — он прервался и, протянув руку, ощутил на ее лице слезы. «Ладно, я медленно».
В конце она только и могла, что кричать, да и он — вцепившись зубами в ее плечо, — чуть слышно стонал, представляя, что перед ним — Белла. Только с ней Ворон мог быть таким, как он хотел. С ней, да вот сейчас — в грязной, жаркой, пахнущей благовониями комнатушке.
— Работай, — сказал он, едва оторвавшись от шлюхи, толкнув ее вниз. «Давай, старайся, chica, я только начал».
Он вдруг понял, рассеянно гладя ее темные, мягкие локоны, — кого ему не хватало. Ему не хватало той, с которой не надо было ничего скрывать — а с женой он никогда не мог себе этого позволить. Ему не хватало той, что открывалась для него с радостью. Как это делала Белла.
За окном ударила молния, осветив холодным, металлическим сиянием все вокруг. Он закрыл глаза, сильно прижал ее к себе, пропустив волосы сквозь пальцы, и выдохнув, сказал:
«Ложись».
Она повиновалась, и вдруг спросила, не поднимая на него взгляда: «Не все разве?».
Ворон рассмеялся. «Я же сказал, dulce, на всю ночь. А ее еще много».
Когда за окном запели птицы, он заплатил, — много больше, чем надо было, и оделся.
Девушка вдруг сказала, уткнув лицо в подушку: «А говорили, что Куэрво шлюхами брезгует».
Ворон, ничего не ответив, осторожно закрыл за собой дверь.
Он проснулся очень рано, еще до рассвета, и вышел на палубу. Вахтенный подремывал, — море было ровно масло. Ворон оглянулся — вокруг никого не было.