"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
— Да у меня же есть… — попытался возразить ему брат.
— Еще не помешает, — коротко сказал Степан. «Это не мое, это семейное, понял?».
— У меня, может, и детей не будет, — вдруг, горько, сказал Петя.
Братья помолчали.
— Кстати, — Петя оживился, — забыл тебе сказать. Я гамбургский вклад тоже к нам в контору перевел.
— Как ты это делаешь? У тебя же нет полномочий от Никиты Григорьевича покойного, — удивился Степан.
— За процент. Схема простая — у них доверенность с правом передоверия, вкладом управляю я, а они получают за это звонкое золото, — Петя рассмеялся.
— А им какая выгода? — спросил Воронцов.
— Ну, — Петя зевнул, — известно же, что я лучше всех в Лондоне деньги кручу. Не всем хочется самим-то этим заниматься, а чтобы средства просто лежали — это для нас, торговцев и банкиров, — как ножом по сердцу.
А так — как их вложить — у меня голова болит, а эти, — в Гамбурге и Антверпене, — только прибыль считают. Жалко, с Венецией у меня не удалось, а то бы все европейские вклады в моих руках были».
На мокрых камнях таял легкий снег. Узкие проулки Каннареджо тонули в густом, наползшем с лагуны тумане. Петя поежился и постучал в невидную, низкую дверь.
Внутри было темно, только несколько свечей горело в тяжелом, бронзовом канделябре.
Старик посмотрел на юношу и поджал тонкие, синеватые губы: «Знаете, я смотрю, когда приходить».
— Да, слава Богу, уж не первый год дела-то с вашими людьми веду, — улыбнулся Петя. «В пятницу — до обеда, в субботу — после ужина, как положено. «Шесть дней работай и делай всю работу свою, а день седьмой, суббота, — Богу, Всесильному твоему; не совершай никакой работы, — процитировал он.
— Вот что, юноша, — старик посмотрел на него, — пристально, — я о вас наслышан. Язык у вас подвешен отлично, и в голове кое-что имеется, не спорю. Однако же я, как и управлял тем, что мне доверили, так и буду управлять.
— Я вам дам, — Петя потянулся к перу и чернильнице.
— Положи на место! — прикрикнул старик. «Моя семья еще Марко Поло деньги одалживала, я не буду всяким мальчишкам чужие средства раздавать, хоть ты мне что предложи.
Приходи, как тебе сорок лет будет, как детей родишь — там поговорим. Если доживешь, конечно, — старик отвернулся и посмотрел в затянутое моросью окно.
Петя было хотел что-то сказать, но старик ехидно заметил: «Я-то доживу, ты не волнуйся».
— Еще Стамбул остается, — Петя разлил остатки вина и заметил, будто невзначай: «Я бы прокатился туда, поговорил с тамошними держателями вклада. Так, не помешает».
— Смотри, — Степан вдруг усмехнулся, — только осторожней там. А что с прибылью- то по вкладам этим, кому ты ее передавать собираешься, раз… — он не закончил
— Пусть лежит, — Петя потянулся. «Потом посмотрим, что с этими деньгами делать. Степа, — он вдруг оживился, — как ты думаешь, ты же здесь на островах был — приживутся тут пряности, что мы сейчас из Индонезии возим?»
— Отчего бы и не прижиться, — задумчиво ответил брат. «Только чтобы плантации закладывать — надо сюда рабов везти».
— Ну, — Петя улыбнулся, — это уже не мое дело, а тех, кто землей будет владеть. Я с недвижимостью не вяжусь — слишком много хлопот.
— Кстати о недвижимости, — надо бы посмотреть усадьбу какую-нибудь в деревне, детям все же там лучше будет. Что думаешь? — Петя взглянул на брата.
— Да неплохо бы, — Степан прислушался. «Выстрелы». Он быстро встал. «Сиди тут, на палубе не показывайся, понял?"
— А кто это? — лазоревые глаза брата казались в свете фонаря совсем темными.
— Для Фрэнсиса еще рано, — коротко сказал брат, проверяя пистолеты. «Либо Гийом нас нагнал, либо испанцы, — он усмехнулся, — опомнились».
Дверь за Вороном захлопнулась, и корабль тряхнуло уже основательно.
Палуба накренилась, под ногами заплескала вода, и Ворон, успев вцепиться одной рукой в канат, сказал помощнику:
— Двое. Это не очень хорошо.
Он внезапно подумал, что, наверное, зря взял Петьку с собой в рейд — «Изабелла» сейчас пыталась сбежать от испанских галеонов, и единственное, что ее могло спасти — это темнота и поднявшаяся внезапно буря.
— Скоро рассвет, — сказал помощник, вглядываясь в горизонт.
— Если мы от них оторвемся, то, может, еще и обойдется, — пробормотал капитан. «Один из них медленнее, он с грузом».
Раздался свист ядра и оба моряка наклонились.
— Это кто там такой смелый? — Ворон от души выругался. «Ну, сейчас они у меня получат».
— Капитан, может не надо? — помощник посмотрел на злое лицо Ворона, на чуть подергивающуюся щеку и тихо сказал: «А если Гийом не успеет?».
— Успеет, — ответил Ворон и крикнул. «Орудия к бою!»
— Так, — молодой капитан «Виктории» Себастьян Вискайно обернулся. «Губернатор велел брать его живым, слышали? Во-первых, за труп я получу меньше, — он усмехнулся, — а во-вторых, его надо вздернуть прилюдно, чтобы всем остальным англичанам неповадно было».
— Он один? — спросил кто-то из моряков.
— Да, — Вискайно помедлил. «Непонятно, что он тут делает, но раз уж я его нашел — он у меня никуда не уйдет».
— Смотрите, капитан, — тронул его за плечо помощник. «Куэрво развернул корабль».
— Ну и прекрасно, — Себастьян хищно вздернул верхнюю губу и погладил золотистую, мягкую бородку. «Тем легче будет его уничтожить. Что там с «Санта-Кларой»? Она же шла рядом с нами?».
Помощник оглядел еще темный горизонт. Кроме белокрылой, огромной «Изабеллы» вокруг не было ни одного корабля.
— Отстали в буре, наверное, — пробормотал испанец.
— Он сейчас будет стрелять, — сказал кто-то сзади, указывая на «Изабеллу».
— Hijo de puta, — сквозь зубы выругался Вискайно.