"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
Потом он сжал зубы от боли, застегнулся, и, привалившись к борту корабля, какое-то время просто дышал, приходя в себя. Вернувшись в каюту, он посмотрел на Петьку — брат спал, как ангел небесный. Во сне Петька всегда казался Степану тем шестилетним мальчиком, которого он увидел в Колывани.
Ворон вытер лицо, вздохнул и пошел в лазарет «Изабеллы».
Врач посмотрел на него и ничего не сказал — половина экипажа страдала тем же самым, но от капитана он этого не ожидал.
— Это лечится? — хмуро спросил Степан.
— Лечится, конечно, — врач стал набирать какую-то густую жидкость в медный шприц. «Будете приходить каждый день, и к Плимуту все пройдет».
Воронцов стиснул руку в кулак и заставил себя не стонать.
— Сэр Стивен, — сказал врач, когда он одевался, — в следующий раз так не рискуйте. Это вещь хоть и неприятная, но от нее можно избавиться. От французской же болезни вас никто не вылечит.
Степан кивнул и пошел стоять свою вахту.
Интерлюдия
Париж, август 1572 года
Маргарита Валуа накрутила на палец светлый, сверкающий золотом локон и выглянула в окно. Булыжники двора заливали беспощадные лучи летнего солнца.
— Ужасная жара, — вздохнула девушка. «И как только я буду венчаться, в соборе будет нечем дышать».
— Твоему будущему мужу хорошо, — иронически сказал ее брат, герцог Анжуйский, рассматривая свои ухоженные, отполированные ногти. «Он, как гугенот, все время венчания проведет, стоя у входа. Так что страдать перед алтарем ты будешь одна, сестричка».
— Хорошо бы я была одна и в брачной постели, Анри, — кисло сказала Маргарита, вытирая кружевным платком капли пота с декольте. «И почему мне не дали выйти замуж за Гиза, почему я должна брать в мужья это наваррское чудовище?».
— Потому что между твоими стройными ногами, милая Маргарита — дверь к власти над Францией, — герцог усмехнулся. «И наша дорогая матушка никогда в жизни не позволила бы Гизу ее открыть, а уж тем более — настежь. Ладно, — он потянулся, — пойду в фехтовальный зал.
Герцог вдруг наклонился к маленькому, с алмазной сережкой уху сестры, и тихо сказал: «Ну, мы-то с тобой знаем, что в дом не обязательно входить через парадную лестницу».
Маргарита покраснела.
Шпаги скрестились над головами мужчин, и герцог Анжуйский сцепил, зубы и выругался — у его противника были сильные руки. «А так и не скажешь, — подумал он, — на вид — мальчишка, откуда что берется?».
— Не поддавайтесь, месье Корнель, — сказал герцог. «Я же вижу, что вы можете победить».
Синеглазый мужчина опустил клинок и рассмеялся: «Ваше высочество, я предпочитаю уступать не силе, а уму. А ваша тактика боя лучше, мне еще у вас поучиться надо».
— Ну, вы же остаетесь в Париже до свадьбы, герцог Альба не ждет вас в Брюсселе прямо сейчас? — Генрих Анжуйский налил себе ледяной воды и с удовольствием выпил. «Если да, то мы с вами сможем фехтовать, хоть каждый день»
— Спасибо, — ответил Корнель, — я с удовольствием задержусь. Тем более, что по случаю торжества в город съехалось много моих французских партнеров, есть возможность обсудить с ними наши торговые дела.
Герцог вытер потное лицо салфеткой.
— Ну и жара, хотя вы, Пьер, наверное, привыкли в Неаполе к такой погоде? Как там мой друг дон Хуан Австрийский?
— Хорошо, — Корнель указал глазами на воду. «Вы позволите?»
— Да что вы спрашиваете, Пьер, пейте, конечно, — рассмеялся Генрих.
На красивых губах мужчины поблескивали капельки воды, и герцог Анжуйский заставил себя отвести глаза.
— Дон Хуан на коне, как обычно, — Корнель улыбнулся. «Собирается в следующем году атаковать Тунис».
— Надеюсь, Пьер, — герцог чуть обнял его, — вы с ним туда не отправитесь? Зачем вам эти пески?
— Я предпочитаю Фландрию, ваше высочество, — мужчина встряхнул темными, чуть выгоревшими на итальянском солнце локонами. «Кормят там значительно вкуснее».
— Ну, это вы со мной не обедали, — рассмеялся герцог. «Пойдемте, угощу вас чем-нибудь. Вы, кстати, помните мою сестру, Маргариту? Кажется, вы встречались весной, два года назад, когда мы с вами познакомились».
— Да, я имел честь быть представленным ее королевскому высочеству, — спокойно сказал Корнель.
— Ну, давайте зайдем с ней поздороваться, — Генрих Анжуйский направился к выходу из зала.
«Она на днях выходит замуж — совсем взрослая стала, вы ее и не узнаете, наверное».
Он узнал. Невозможно было не узнать эти золотистые волосы, хотя той весной они были уложены в сложную прическу, увенчанную рубинами и жемчугом, и почти не видны за сиянием драгоценных камней. Темные глаза, обрамленные длинными ресницами, посмотрели на него снизу вверх, и она шепнула: «Месье Корнель, счастливого вам пути».
За ней тогда ухаживал герцог Гиз, и ей было семнадцать лет. Ему, — Корнель улыбнулся, идя вслед за Генрихом Анжуйским по длинному дворцовому коридору, — было двадцать три. «Как будто жизнь назад, — вдруг подумал Петя. Ничего не было, — Джон зря его потом журил той ночью в Тоскане, — ничего не могло быть. Он читал ей Ронсара:
Mais quand au lict nous serons Entrelassez, nous ferons Les lassifs selon les guises Des amans qui librement Pratiquen t folastrement Dans les draps cent mignardises.