"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
— Я никогда еще…, - Ворон вдруг прервался и обвел глазами сидящих за столом. «Я никогда не бежал от опасности, джентльмены, и не собираюсь делать этого сейчас».
— Сэр Стивен, вы же сами знаете, — тихо сказал капитан «Стремления», — лучше вас на морях никто не стреляет. Все же, даже если сэру Фрэнсису удастся подорвать крепость — у них останутся пушки. Мы же считали, — моряк указал на исписанный лист бумаги, — все равно, — у нас меньше орудий. Если бы…, - он не закончил.
— Ладно, — сказал Ворон, бросив один взгляд на карту, — у них сейчас в гавани два десятка кораблей, — ну, может, с пяток еще подойдут, пока мы тут болтаемся, — но это торговые судна, я там видел от силы пять военных галеонов. Если я встану вот тут, — он показал, — где, — то я их быстро уничтожу, вместе с сэром Фрэнсисом, надеюсь, он вернется со своей маленькой, — Ворон поискал слово, — прогулки.
— Вернусь, не надейся, — ответил Дрейк, и капитаны расхохотались.
— Вот так, — весело закончил Ворон, — капитан Кроу будет следить за тем, чтобы никто не атаковал нас со стороны открытого моря, и топить их шлюпки, буде таковые появятся. И вот еще что, джентльмены, — он помолчал, — из гавани я ухожу последним. Ну, как все закончим.
— Почему? — поинтересовались у него.
— Потому что я запасливый, — Ворон поднялся, — и не трачу ядра зря. Когда вы расстреляете весь ваш запас, у меня еще останется кое-что на борту, — в подарок испанцам. Пойдемте, нам уже накрыт обед — для тех, кто не любит острую кухню…
— Тут таких нет! — рассмеялся кто-то.
— Так я и думал, — Ворон потянулся и добавил: «Ничего, следующим годом навещу Акапулько, посмотрим, как его сеньор Себастьян укрепил. И там уже, джентльмены, вы меня на корабле не удержите, понятно?».
— Какая она хорошенькая, — Ник склонился над сестрой, что лежала на койке, удивленно вертя головой. «Глаза ваши, кузина Тео, а так — на папу похожа. Мирьям тоже, — у нее глаза, как у доньи Эстер, да хранит Господь ее душу.
Тео покраснела и сказала: «Наверное, я вас стесняю, кузен Ник».
— Ну что вы, — он еще раз просмотрел записку от отца и вздохнул: «Вот, папа мне велит стоять здесь, и даже не подходить к гавани, кузина Тео, так что тут безопасно, не волнуйтесь. А я к первому помощнику своему в каюту перееду, там места хватит».
Она помяла в пальцах край шали и сказала: «Мне очень неловко, что так все получилось…, Мы с вами росли вместе, и вот».
Лазоревые глаза капитана улыбнулись: «Ну что же тут неловкого, кузина Тео? Папа счастлив, вы тоже, а у меня новая сестренка появилась, — он пощекотал девочку и та засмеялась. «Давайте, — сказал Ник, — я ее возьму, мы с ней на палубу прогуляемся, вам же, наверное, переодеться надо, а то штормить начало, платье у вас мокрое».
— Спасибо, — улыбнулась женщина.
Ник вынес сестру на палубу и ласково сказал: «Гляди, вон корабль, самый большой? Там папа твой, сэр Стивен Кроу, он там капитан».
Белла смотрела широко открытыми глазами на закатное небо, на темно-синюю, гуляющую волной морскую воду, на корабли, что строились в кильватер друг другу, и Ник, подняв голову, увидел пару альбатросов, что реяли над мачтами «Желания».
— Видишь, — сказал он сестре, — это к счастью, милая.
Ворон принял от первого помощника подзорную трубу и оглядел крепость, возвышавшуюся на холме. «Да, — пробормотал капитан, — и действительно, сеньор Вискайно, тут неплохо поработал. Вы знаете, мистер Гринвилль, что это самый сильный форт в Новом Свете? То есть был, конечно, — усмехнулся Ворон, глядя на стоящее в зените солнце.
Холм под крепостью вспучился, и пополз куда-то вбок, выбросив в прозрачное, жаркое небо столб темной пыли.
— Прекрасно, — пробормотал Ворон, и добавил: «Огонь из всех орудий, мистер Гринвилль.
Пока мы с сэром Фрэнсисом разбиваем стены, они будут стрелять в нас, а не в остальные корабли. Что нам и требуется».
Себастьян Вискайно легко взбежал на стену форта и тут же нагнулся, — английское ядро пролетело прямо у него над головой.
— Эти собаки заложили порох в подземные ходы, и оставили одного человека, который его и взорвал в полдень, — зло сказал комендант крепости. «Он хотел сбежать, но не успел, — придавило землей. Ну, — испанец показал на пушку, к дулу которой был привязан избитый моряк, — сейчас мы его отправим обратно, на его родной корабль.
Вискайно вздрогнул от мощного залпа, и отбросил носком сапога что-то кровоточащее, разорванное, что упало ему под ноги.
— Сильно пострадали бастионы? От взрыва, я имею в виду, — спросил он у коменданта.
— Если бы только взрыв, — ответил тот, — эти мерзавцы уже час стреляют, не переставая. Не знаю, насколько еще нас хватит.
— У них двести сорок пушек, а у вас — шестьсот, — взорвался Вискайно, — чего вам еще надо!
— У них есть и другие корабли, — процедил офицер, показывая на паруса, видневшиеся за громадами «Святой Марии» и «Пеликана», корабля Дрейка, что перегораживали вход в гавань.
— Эти стрелять не будут, ну, может, выпустят пару ядер, — отмахнулся Вискайно, — они тут для другого. Я же знаю Куэрво, он хитер, как лиса. Если вы потопите эти два, — он еще раз показал на гавань, — то остальные убегут, поджав хвост. Давайте, стреляйте, я — в порт.
Он шел по улицам города. Кое-какие дома уже пылали, жители, помня предыдущее нападение Дрейка, вытаскивали из домов поклажу, навьючивая ее на мулов. Тонкая струйка людей уже потекла по дороге, что вела из города на юг, в джунгли.
«Сейчас шлюпки с тех кораблей, что стоят за «Святой Марией», пользуясь паникой, проскользнут в гавань, — подумал Вискайно, — и можно прощаться с золотом и серебром, что хранится на складах».
Себастьян дошел до порта, вдыхая запах дыма, и, найдя капитана «Консепсьон», — флагманского военного галеона, — сказал: «Вот что, дон Энрике, — выводите все торговые галеоны на середину гавани и следите за берегом, — я вам отдам команду. По вам, наверное, будут стрелять,…- Вискайно не закончил.
— Я вас понял, — усмехнулся дон Энрике. «А что будут стрелять — на то и война, дон Себастьян. Смотрите, сколько чаек прилетело, — и залпов они не боятся, — указал капитан на кружащуюся в небе, огромную серо-белую стаю.
— Мертвечину чуют, — мрачно сказал Вискайно, взглянув в подзорную трубу на пробоины в орудийных палубах «Святой Марии». «Чтоб ты сдох, — процедил он, — ты ведь, даже после смерти не сдашься, собака».
— Давайте сигнал, мистер Гринвилль, — сказал Ворон, чуть побледнев от боли. «Там, — он показал окровавленной рукой на крепость, — вроде устали, да и стены мы основательно разрушили, как раз время высаживаться на берег». Гринвилль, перегнувшись через борт, замахал флагом, и два десятка шлюпок, что прятались за «Святой Марией», — стали поднимать паруса.