Вельяминовы. Начало пути. Книга 3
Шрифт:
Мужчина еще раз поцеловал ее руку, и, распрямившись, смотря в ее глаза, ответил:
— Нет, кузина Мэри. Я не могу, не имею права. Я ведь еду в Новый Свет. Как бы я вас не любил, — а, Господь мой свидетель, я люблю вас более самой жизни своей, — я не должен подвергать вас и Энни опасности. Я довезу вас до Лондона, передам миссис Марте, и там простимся.
— А вы? — она потянулась к нему. «Что станет с вами, кузен Майкл?»
— А я буду исполнять свой долг пастыря, кузина Мэри. Ну, и молиться о том, чтобы вы и Энни, были счастливы, конечно —
«Доброй ночи», — вышел из комнаты.
Мэри прислонилась к бревенчатой стене и тихо проговорила, глядя на белокурые волосы Энни, прикрытые черным плащом: «Ну, уж нет, дорогой мой Майкл, никуда ты без нас не поедешь, не будь я Мэри Кроу».
Майкл поднялся на палубу рыбацкой шхуны и, увидев Мэри с Энни, улыбнулся:
— Ну вот, сегодня вечером отходим в Тромсе. Я за все расплатился, кузина Мэри, — добавил он, видя, как женщина открыла рот, — не беспокойтесь. И от Тромсе до Лондона — я тоже вас довезу, конечно. Вы извините, — он развел руками, — каюта тут маленькая, но идти недолго, ветер сейчас как раз хороший. А в Тромсе пересядем на большой корабль.
— А вы где будете, кузен Майкл? — вздохнула женщина.
— В трюме, — он рассмеялся. «Вещи мои уже там, так, что нас ничто не задерживает, кузина Мэри. Ну, поедемте, — он посмотрел на берег, — я сегодня последнюю обедню служу, прихожан много будет, неудобно их задерживать. Жаль, что вам нельзя прийти, могут внимание обратить, еще донесет кто-нибудь местному воеводе, что я незнакомцев прячу.
Когда они уже сидели в лодке, Энни дернула мать за рукав армяка и строго шепнула: «Давай я с ним поговорю!»
Мэри погладила дочь по голове и только вздохнула, глядя на широкую, в черном плаще спину священника.
Энни опустила руку в холодную воду Двины и посмотрела на запад. «Новый Свет, — подумала девочка. «Как интересно! И дядя Майкл такой добрый, заботливый, вот если бы он стал мне отцом. И у меня были бы братья, и сестры тоже, как у всех».
Лодка лавировала между стоящими в фарватере кораблями, и Мэри, погладив дочь по голове, тихо спросила: «А ты уверена?»
Энни только решительно тряхнула льняной головой, и крепко сжала руку матери. «Я помолюсь, — едва слышно ответила она. «Помолюсь, чтобы у вас с дядей Майклом было все хорошо, мамочка».
Мэри присела на бревно, что валялось у подножия холма. Рядом тлел костер, Двина топорщилась под сильным ветром и женщина подумала: «И вправду, хорошо будет идти».
Энни слонялась по берегу, кидая в мелкую воду какие-то палочки. «Надо будет в Тромсе платьев пошить, — вздохнула женщина, — хотя там, конечно, шелка не найдешь. Ну и не надо, мы же на корабле будем, простая шерсть и лен подойдут».
— И все равно, — вдруг, упрямо, сказала Энни, — ты же смелая, мамочка. И папа, наверное, не хотел бы, чтобы ты одна осталась. Почему ты боишься?
— Я не боюсь, доченька, — Мэри тоже взяла палку и стала что-то чертить на влажном песке.
«Дядя Майкл не хочет везти нас туда, где опасно, вот и все».
— Чушь, — Энни цыкнула выпавшим зубом. «Он мне говорил — там будет форт, как тут — она показала на деревянные стены острога. «Пушки, оружие, корабли. Чего там бояться?».
Девочка вздохнула, и, повернувшись к склону холма, помахала рукой: «Дядя Майкл!»
— Ну, вот и я, — он нагнулся и поцеловал Энни в лоб. «Готовы отплывать? Стойте-ка! — Майкл посмотрел на реку. «Что это там?»
— Человек за бортом, — донеслось с голландского барка, что стоял неподалеку. «Человек за бортом!»
— Подержи-ка, — велел Майкл Энни, быстро снимая плащ и расстегивая камзол. Он скинул сапоги, и через мгновение темная голова пропала за серыми волнами Двины.
— Холодно же, — отчаянно проговорила Энни.
— И течение тут сильное, — Мэри вскочила с бревна. «Господи, а если утонет, — подумала женщина, и зашептала: «Ну, пусть только вернется, пожалуйста, пусть вернется!»
— Смотри, мамочка, — сказала Энни, — там все в порядке, с барка трап сбросили.
Майкл выбрался на берег и улыбнулся: «С мачты матрос упал, не волнуйтесь, я вовремя подплыл. Сейчас его там обогреют, разотрут — все будет в порядке».
— Вы очень хорошо плаваете, — открыв рот, глядя на него снизу вверх, проговорила девочка.
— Я же вырос на корабле, — улыбнулся Майкл и протянул руку за камзолом.
— Ну, уж нет, — преградила ему путь Мэри. «Энни, беги в факторию, попроси у них водки».
— Я не пью, — стуча зубами, запротестовал мужчина.
— А сейчас — выпьете, кузен Майкл, — Мэри подтолкнула его в сторону костра и стала бросать в тлеющий огонь плавник. «И вообще, — велела женщина, — снимайте рубашку, я вас разотру.
Еще не хватало, чтобы вы заболели».
Энни вылила водку матери в ладони и робко сказала: «Я тогда рубашку вашу подержу, дядя Майкл, она у огня быстро высохнет».
— Как удачно, — рассмеялся про себя священник. «А у нее ловкие руки, ничего не скажешь.
Мне-то все равно — он на мгновение закрыл глаза, и глубоко вздохнул, — дорогой папа нас в Плимуте зимой в воду загонял. Терпи, Майкл, терпи, нельзя ее сейчас спугнуть».
— А теперь выпейте, — скомандовала Мэри, — и завернитесь в плащ. А ты, Энни, — она посмотрела на дочь, — возьми мой армяк, и ложись, зеваешь уже. Сейчас дядя Майкл согреется и отправимся на корабль.
— Идите-ка сюда, кузина Мэри, — велел Майкл, глядя на то, как она укрывает дочь армяком.
«Вам ведь сейчас холодно будет, — он приподнял полу плаща.
Ее сердце, — почувствовал Майкл, — билось неровно, прерывисто, и в белесом свете северного вечера, он увидел, как покраснели щеки женщины.
— Я ведь не белоручка, кузен Майкл, — вздохнула Мэри, — я и врачевать могу, я травы хорошо знаю, пока жили на Москве, — научилась. Да и вообще — я трудностей не боюсь, вы не думайте.
— Я не могу себе позволить…, - начал он и замер — Мэри подняла голову и поцеловала его в губы.