Вельяминовы. За горизонт. Книга 1
Шрифт:
– Наденешь вязаную шапку, иначе первый снайпер тебя снимет… – Шмуэль отказался оставаться в квартире. Эстер пригласила в их бывшие апартаменты генерала Кирая:
– Все равно затишье, – резонно сказала она, – помоетесь в ванне, поедите, выпьете натурального кофе. Квартира на последнем этаже, мародеры туда вряд ли добрались… – генерал успел отдать приказ о расстреле парней, пойманных группой скаутов. Ребята пробирались к реке, с карманами, полными драгоценностей:
– Мы такого не потерпим, – разъяренно сказал Кирай, – мы сражаемся с коммунистами, а не крысятничаем
– Им здесь не место, она погибла от пули врага, а эти… – он выругался, – просто подонки… – накрывая девушку трехцветным флагом, с вырезанной, алой звездой, Кирай помедлил:
– Я знаю ее отца. Он командует танковой дивизией. Он, наверное, сейчас на проспекте Андраши или на парламентской площади… – Эстер открыла рот. Генерал добавил:
– Лайош твердокаменный коммунист, как о них говорят, лучший друг Яноша Кадара. Ему прочили пост министра обороны, в будущем, но теперь он его вряд ли займет… – Эстер помялась:
– Он сделает вид, что его дочь не имела ничего общего с мятежниками, что она погибла от случайной пули… – генерал опустил простыню на искалеченное выстрелом лицо Беаты:
– Не из-за этого, майор, а потому, что мы добьемся победы…
К полудню над городом повисла тревожная тишина. Баррикаду на улице Доб повстанцы возвели без помех, несмотря на застывшие перед гостиницей «Астория» советские танки. Памятуя об осторожности, Эстер не показывалась на глаза русским:
– Прошло больше десяти лет, – объяснила она генералу, – но не думаю, что СССР сняло с меня заочный приговор, к смертной казни… – Кирай поднял седую голову от миски с наскоро пожаренной картошкой:
– Как они не сняли с вашего мужа четвертака… – слово он сказал по-русски, – который ему отвесили, за бандитизм… – заметив горькую тень в глазах сына, оделив его добавкой, Эстер отозвалась: «Вряд ли».
Вернувшиеся скауты доложили, что не видели никаких следов доктора Судакова, живого или мертвого. Допивая кофе, Кирай прислушался к тишине, за распахнутым окном кухни:
– Не стреляют, – робко заметил Шмуэль, – может быть, есть шанс перемирия… – генерал чиркнул спичкой:
– Не стреляют потому, что Имре Надь соображает, на какую сторону лучше податься… – он издевательски усмехнулся, – товарищ Надь славится умением держать нос по ветру. Но придется с ним работать… – Кирай нахлобучил прожженную пилотку, – если он выберет не предавать Венгрию. Все равно, больше работать не с кем… – дверь квартиры они оставили открытой.
На лестнице послышался грохот сапог, Кирай поднялся:
– Кого несет? Наши в штатских ботинках бегают, откуда здесь армейская обувь… – высокий, мощный мужчина, в военной форме, шагнул через порог. Приложив руку к фуражке, отдав честь, он щелкнул каблуками:
– Генерал Кирай, полковник Пал Малетер, явился выполнять ваши распоряжения. Со мной пять танков и батальон солдат. Нас послали защищать казармы Килиан от атаки повстанцев, но мы выбрали свободу…
Эстер поразилась тому, как, мгновенно, выпрямилась спина Кирая. Серые глаза генерала заблестели, Малетер добавил:
– Я успел побывать на баррикаде, на севере, где мы оставили танки. С парламентской площади прислали гонца. Они готовят коктейли Молотова, для атаки на русских … – генерал кинул окурок в пепельницу:
– Пойдем воевать, полковник… – он обернулся к Эстер:
– Майор Шилаг, жду вас на командном пункте. Вы, лейтенант… – он потрепал по плечу Шмуэля, – отдыхайте, вы ранены… – дверь захлопнулась. Эстер прижала к себе забинтованную голову сына:
– Думаю, тетя Цила с Генриком и Аделью в безопасности, в Австрии. Мне очень жаль, милый, насчет Беаты… – Шмуэль решил:
– Не буду ничего рассказывать маме. Признаюсь во всем на исповеди, когда до нее доберусь. У меня своя дорога, случившееся было ошибкой… – он, как в детстве, потерся щекой о ее плечо. Эстер подытожила:
– Кто бы в нее не стрелял, мы вряд ли найдем этого человека… – Шмуэль забрал со стола выданный ему генералом пистолет:
– Но мы обязаны отыскать… – он чуть не сказал «отца», – дядю Авраама, мама… – по упрямому очерку лица юноши, Эстер поняла, что спорить с сыном бесполезно. Надев суконную куртку, она обмотала вокруг шеи шарф:
– Да. Поэтому и мы пойдем воевать, лейтенант Кардозо.
Низкие каблуки Ционы постукивали по осыпавшимся камням. Впереди метался белый луч фонарика. Освещая дорогу, Максимилиан не выпускал ее руки. Она чувствовала прикосновение уверенных пальцев, теплой ладони:
– На парочку мы наткнулись ближе к полуночи, – думала Циона, – а сейчас наверху, скорее всего, рассвет. Но мы пока не покинули Будапешт. Мы вышли из центра, это точно… – выстрелы и гул машин над головами давно стихли, – но мы еще в городе… – в кармане ее жакета лежал русский пистолет, найденный на теле девушки:
– Парня мы не видели, но Макс его тоже убил… – Циона вдыхала влажный запах подземелья, – они, скорее всего, были повстанцами…
Выяснилось, что Максимилиан хорошо знаком с переплетением подвалов и тоннелей, под городом:
– Осенью сорок четвертого мы выкуривали отсюда партизан, – объяснил он, – я выучил карту почти наизусть… – миновав проспект Андраши, они повернули в сторону художественного музея. Максимилиан надеялся, что на окраинах они отыщут машину.
Он поднес зажигалку к венгерскому паспорту графини Сечени:
– Я не хочу больше неприятностей и задержек. Ты не венгерка, ты фрау Ритберг фон Теттау, моя жена… – Циона ощутила блаженное тепло, – а если кто-то поинтересуется твоими документами, он увидит не один пистолет, а два…
Циона сомкнула пальцы на стволе оружия:
– Стрелять я не разучилась. И вообще, не след преграждать нам дорогу. Я избавлюсь от любого, кто встанет между мной и Максом, между нами и Фредерикой… – Циона вспомнила снимки высокого, изящного ребенка:
– У нее аристократическая стать, она похожа на Макса, но волосы у нее мои, как и у Полины… – кроме волос, младшая дочь ничем не напоминала Циону: