Вельяминовы. За горизонт. Книга 2
Шрифт:
– Я поверила ему, я его любила, а он… – на черно-белых снимках виднелось спокойное лицо мертвой Эстер, улыбка Розы, сидящей на ступенях барака в Мон-Сен-Мартене:
– Он мне лгал… – провыла Лада, – он убийца, он расстреливал и пытал людей… – пошатнувшись, она наступила на старое, испанских времен, фото Эйтингона:
– Он и в Испании убивал, – подумала Лада, – месье де Лу рассказал, как НКВД работало в Мадриде. Королёв гордился, что бегал ординарцем у Горского, а Горский командовал расстрелами заложников. Все они звери, никакой разницы между ними нет. Он говорил,
– Ничего, ничего, – шептал Мишель, – мне очень жаль, мадемуазель… Все пройдет, обещаю, все будет хорошо… – отбросив фото Эйтингона, он опустился с ней на ковер. Горячие слезы залили рубашку, девушка уткнулась лицом ему в плечо:
– Все будет хорошо… – Мишель ласково покачал ее, – я здесь, я с вами, Лада.
Рыжие листья дуба падали на капот черного Bentley, припаркованного рядом с пустынным ресторанчиком на променаде озера Тегель. Авиабаза находилась к югу отсюда. Над головами обедающих проносились заходящие на посадку самолеты. На лазоревой глади воды виднелся одинокий парус. Мишель прищурился:
– Страхуют нас, что ли… – Волк фыркнул:
– Иногда яхта просто яхта, дорогой Маляр. Заведение безопасное, можно поговорить без свидетелей… – Марта не хотела появляться в дорогих ресторанах или магазинах на Кудам:
– Прошли времена, когда мы с Питером завтракали на глазах у всех, – вздохнула она, – надеюсь, что моего описания у товарища Эйтингона нет… – женщина скривилась, – однако и якобы мертвый герр Верке и ты, Мишель, хорошо известны на востоке. Русские могут пойти на похищение, от них всего стоит ждать… – лимузин Мишель получил из гаража командующего британскими военными силами в Западном Берлине. Он довез сюда, в почти загородный ресторанчик, Волка, которому врачи разрешили покинуть госпиталь:
– То есть переехать в палату для здоровых, – улыбнулся кузен, – в кабинете Марты поставили койку… – они решили не переселяться в безопасный особняк:
– Нет смысла, – объяснила Марта, – мы ждем пакета из Парижа, из службы Внешней Документации, и открытки от Теодора-Генриха… – она погрустнела:
– Хотя от него весточка может и не прийти. В любом случае, потом мы можем спокойно отправляться в Лондон… – Ладу поместили в домике в Груневальде, под надежной охраной. Французы делали девушке новые документы.
Забирая блюдо из-под устриц с Северного моря, хозяин ресторана обещал, что хагепетер появится на столе через несколько минут. Они оба заказали светлое пиво:
– Увидь месье Жироль, что я запиваю устрицы пивом, его хватил бы удар, – весело сказал Мишель, – но мы, в конце концов, в Германии… – они надеялись, что Марта появится к десерту:
– Яблочный пирог с домашним мороженым, – Мишель полистал короткое меню, – ресторан во французской зоне, но здесь подают все союзные блюда… – он старался не думать о Ладе, оставшейся в скромном коттедже на берегу лесного озера:
– Охрана ей готовит, у нее есть журналы и книги, даже русские… – Ладе привезли эмигрантские издания Бунина, Куприна и «Доктора Живаго», – но бедная девочка совсем одна… – после консультаций со Службой Внешней Документации в Париже, и начальством Марты в Лондоне, они решили не селить девушку в столице Франции:
– На сцену она больше не выйдет, в кино сниматься не будет, – Марта помолчала, – но Париж есть Париж. Если так называемый товарищ Котов что-то узнает, или услышит, он не преминет примчаться за бедняжкой… – Мишель заметил:
– Если верить его заявлениям, товарищ Котов сейчас в опале, чуть ли не в колонии… – Марта покачала головой:
– Если верить, это во-первых, а во-вторых, опала не мешает ему появляться в Будапеште и Берлине… – Служба Внешней Документации подбирала девушке тихое пристанище в провинциальном городке. Волк щедро посыпал сырое мясо нарезанным луком:
– Пока Марты нет, – подмигнул он кузену, – вообще, не мне давать советы профессионалам, я всего лишь адвокат, но почему бы не отправить ее в Мон-Сен-Мартен? С бельгийцами вы договоритесь… – он загибал пальцы, – а с точки зрения безопасности, лучше этого места нет. Шахтеры все друг друга знают, посторонний человек сразу будет виден, да и мимо пенсне Монаха даже муха не пролетит… – Мишель усмехнулся: «Именно так».
– В поселке есть дом культуры, если говорить по-русски, – прожевав фарш, Волк закурил, – для Лады найдется работа. Не забывай, она актриса, творческий человек, она не может сидеть, сложа руки… – Мишель это помнил, но помнил он и то, как смотрел на Ладу Монах:
– Ерунда, – твердо сказал себе он, – в Париже, он ее подозревал в работе на Лубянку, поэтому и глаз с нее не сводил. Хотя Лада напоминает покойную Цилу, только она более худощава… – Мишель не пытался снабдить девушку пакетами из кондитерской:
– Один раз я привез пирожные, а она к ним не притронулась… – он вспомнил горький голос девушки:
– Он мне тоже покупал пирожные, месье де Лу. Я ему рассказывала о блокаде, о смерти мамы, а он подсовывал мне сладости… – Лада сцепила пальцы:
– Их банда сидела в Смольном и жрала торты, пока люди умирали на улицах от голода. Вы ни в чем не виноваты… – она мотнула головой в сторону пакета, – но уберите это, пожалуйста… – отхлебнув пива, Мишель закурил:
– Хорошая мысль, мистер адвокат, только надо сначала… – кузен согласился:
– Посоветоваться с Мартой. Разумеется, но, мне кажется, что она тоже посчитает это наилучшим выходом из положения… – Волк помахал:
– Вот и она, сейчас поговорим… – по блеску в зеленых глазах Максим понял, что жена приехала с хорошими новостями. Чмокнув его в щеку, Марта опустилась на стул:
– Кофе и яблочный пирог, – ее щеки раскраснелись от осеннего ветра, – мы все заслужили десерт, хотя в таком случае обычно открывают шампанское… – она сдвинула на бровь фетровую беретку с серебряной пряжкой. На лацкане твидового пальто она носила похожую брошь: