Вельяминовы. За горизонт. Книга 3
Шрифт:
– Когда твой предок приехал учиться в Европу, на него показывали пальцами. Никто не верил, что азиаты, желтая раса, как их называли, способны закончить университет. Британии и Америке в то время было наплевать на вашу культуру, вашу историю… – дедушка Джованни рассказывал Джо о его предках:
– Александр прав, – понял юноша, – когда бабушка Эми обосновалась в Англии, все удивлялись, что она умеет читать и писать, что она получила образование. Зачем далеко ходить, европейцы еще смотрят на японцев свысока… – Александр добавил:
– В Советском Союзе
– Бабушка Бет ездила в вагонах для цветных, а ее брак с дедушкой Джошуа был незаконен почти во всех штатах и остается таким. Ваша тетя Дебора выросла в резервации. Если бы не война, она никогда бы не смогла работать на армию. Да и в начале войны никто не верил, что коренные американцы вообще обладают университетскими дипломами… – Джо отряхнул руки:
– Здесь нет ни одного белого трупа, только негры. Зачем Шуман устроил бойню? Впрочем, чего еще ожидать от нациста… – он был уверен, что на холме орудовал именно отряд Доктора. У Джо похолодели пальцы:
– Шуман подвизался в госпитале Аушвица, где погиб профессор Кардозо. Шуман может знать, что Маргарита наполовину еврейка. Для нее смерти подобно оставаться в руках беглого преступника, эсэсовца. Но мы не видели, куда отправился отряд, где их теперь искать… – пепел засыпал колеи, оставленные грузовиками. Джо услышал осторожные шаги сзади:
– Он всегда ходит аккуратно. Я не ошибся, он действительно разведчик, только не французский… – Джо сейчас было наплевать на все разведки, вместе взятые, на Даллеса или Службу Внешней Документации:
– Мы обязаны спасти Маргариту и Клэр. Виллема скорее всего отпустили, он на пути сюда. Но что мы сделаем вдвоем против банды негодяев… – светлые волосы Александра испачкал пепел, серые глаза немного запали:
– Ребята все проверили, – вздохнул он, – здесь только мужчины, африканцы. Шуман тоже колониальный мерзавец… – юноша дернул щекой, – он отделил негров от белых… Конечно, есть еще останки на пожарище… – Джо не хотел думать о таком:
– Я верю, что Маргарита жива. Но всем наплевать на Шумана, никто нам не поможет, даже Даллес. Я не могу позвонить тете Марте или дяде Эмилю, хотя они бы немедленно прилетели сюда. Но нельзя возвращаться в Элизабетвилль, нельзя рисковать жизнью Маргариты. Промедление смерти подобно… – словно услышав его, Александр заметил:
– Не волнуйся. Взойдет солнце, и мы поймем, куда двигаться дальше. Мы не оставим тебя, Джо, мы не дадим нацисту избегнуть наказания. Мы тебе поможем… – у Джо запершило в горле, он сглотнул:
– Поможете… – Александр отозвался:
– Да. Но ты тоже должен нам помочь… – Джо вытер рукавом пиджака слезы со щек:
– Что бы он ни предложил, я на все соглашусь. Я не имею права подвергать опасности жизнь Маргариты. Папа бы поступил именно так… – он кивнул: «Да. Я готов».
Попытавшись пошевелиться, Маргарита застонала.
Затылок разламывало тупой болью, перед глазами плавали радужные круги. Она с шумом втянула воздух пересохшими губами. Девушка плохо помнила случившееся:
– Мясник наставил на меня пистолет. Он пришел за нами, но заметил, что у Клэр кровоточат слизистые, что она в жару. Она заразилась лихорадкой от Мбваны. Мясник хотел ее застрелить, но я не могла такого позволить… – девушка почувствовала резкий спазм в правом боку:
– У меня сломано ребро… – приоткрыв глаза, она увидела исцарапанные руки, – я должна была защитить Клэр, я бросилась на мясника со шпателем… – на пальцах девушки засохла кровь:
– Я его ранила, то есть порезала, а он, кажется, ударил меня пистолетом по голове и оставил умирать. Клэр, что с Клэр… – Маргарита не помнила выстрелов.
Рука девушки пошарила в воздухе, она наткнулась на разорванное полотно палатки. В лицо повеял теплый ветер, запахло гарью, паленой травой:
– Они бежали, – поняла Маргарита, – бежали на португальскую территорию. Мясник нацист, он привык все сжигать, чтобы замести следы… – девушка заставила себя открыть глаза. Она даже зажмурилась, таким голубым было небо:
– Облака, словно сахарные… – она ощутила мягкие руки матери, – малышкой я просила у мамы достать облако. Я думала, что оно на вкус, как мороженое… – Элиза шептала дочери:
– Младенцем ты пролетела почти полмира, возвращаясь из Маньчжурии в Европу. Ты капризничала, у тебя резались зубы, но ты затихала, когда я подносила тебя ко окну… – голубовато-серые глаза улыбались:
– Никто никогда не пробовал облако на вкус. Может быть, оно и вправду как мороженое… – Маргарите захотелось оказаться в объятьях матери:
– Или тети Розы. В подвале замка мы спали на одной кровати. Она мне пела колыбельные на идиш, а я ей рассказывала жития святых и наши шахтерские легенды, из книжки про Мон-Сен-Мартен. Я говорила и зевала, мне было так уютно… – превозмогая боль в голове, Маргарита поднялась. Палатка, вернее то, что от нее осталось, была разорвана, по ее немногим вещам проехались грузовиком. Маргарита пошатнулась:
– Я устала, так устала. Иисус, Мадонна, святая Маргарита Кортонская, помогите мне, пожалуйста. Святая Клара, позаботься о Клэр… – девушки в обломках палатки не было, но Маргарита увидела на земле темное пятно:
– Либо Мясник в нее выстрелил, либо у нее сильное кровотечение, болезнь развивается бурно. Но если выстрелил, то где она… – Маргарита осмотрелась. От пятна вел хорошо заметный след:
– Она выжила, – обрадовалась девушка, – она смогла уползти из палатки…
Маргарита, пошатываясь, пошла за темной полосой. Ветер гонял по склону холма обрывки бумаги и окурки, брошенный мусор, мухи кружились над объедками, в глаза било солнце. Она нашла Клэр спустя несколько шагов. Девушка лежала ничком, курчавые, черные волосы испачкала пыль и кровь. Маргарита растерянно обернулась: