Вельяминовы. За горизонт. Книга 4
Шрифт:
– Когда я вернусь из Африки и вообще оттуда… – Сэм старался не думать, куда еще его могут послать новые работодатели, – я сразу сделаю предложение. Она к тому времени поступит в Кембридж. Я попрошу папу взять меня в ресторан на Темзе, «Гнездо Ворона». Куплю дешевую машину, от реки до Кембриджа всего час езды… – Сэм напомнил себе, что Луиза еще не приняла его предложения:
– Я уже машины присматриваю, – усмехнулся парень, – но я ее люблю, она любит меня, и никого другого нам не надо… – он так и написал в этой весточке, прибавив:
–
– У нее отличный слог, она могла бы писать статьи или книги… – девочка смешливо говорила:
– Я давно перечитала все бабушкины викторианские романы, отсюда и слог. И вообще, адвокат должен не только хорошо говорить, но и писать. Дядя Максим отлично составляет заключения по делам, в его документах сразу все понятно… – Сэму тоже все было понятно:
– У нас еще ничего не случалось, то есть случалось… – он покраснел, – но не до конца, на рождественских каникулах, когда я сказал, что люблю ее… – он хотел подождать до свадьбы:
– Так будет лучше, – напомнил себе Сэм, – все равно я ни на кого другого, кроме нее, и смотреть не хочу… – письма Луизы он сложил в большой конверт, сунув его в коробку для бандеролей, купленную на почтамте:
– Герцог свой парень, он не подведет. Пусть наша переписка ждет меня на Ганновер-сквер… – он присовокупил к бандероли записку для юного герцога:
– Он все сделает, ему можно доверять… – очередь двигалась медленно, Сэм нетерпеливо поерзал:
– Почти пять вечера. Надеюсь, в самолете нас покормят… – он подумал о жарком ветре пустыни, о неизвестной пока Африке:
– Я мог бы сейчас готовить утку или шоколадный мусс в Le Bristol, – усмехнулся юноша, – ничего, правильно дедушка сказал, это мой долг перед теми, кто не дожил до победы. Нацистов надо призвать к ответу, срок давности их деяний не имеет никакого значения…
Взглянув в сторону запруженного посетителями зала, он прищурился:
– Лицо знакомое. Точно, это Джо, то есть граф Дате… – Сэм помнил старшего сына тети Лауры по обедам в Aux Charpentiers:
– Он тоже работает в Африке, то есть в Конго. Наверное, он приехал на каникулы… – молодой человек в отменном костюме, стоя у большого окна, разговаривал с приятелем:
– Его я никогда не видел… – Сэм оценил крой пиджака, – он тоже хорошо одевается. Осанка у него военная, наверное, офицер… – высокий юноша коротко стриг светлые волосы. Глаза Сэма на мгновение встретились с его пристальным взглядом:
– Смотрит, словно Краузе, – понял Сэм, – он имеет какое-то отношение к армии или даже к разведке… – сунув бандероль почтовой барышне, он стал наклеивать марки на открытки.
Джо был уверен, что его младший брат и ногой не ступит в паршивый район, где размещалась дешевая гостиница, выбранная месье Вербье. Вокруг станции метро Маркаде-Пуассонье, в восемнадцатом арондисмане, громоздились подозрительные пансионы, набитые развязными чернокожими парнями с Антильских островов и смуглыми алжирцами. Угловой дом, превращенный в отель, выходил на небольшую площадь. Бары по соседству гремели музыкой и после полуночи, в круглосуточной лавке отирались местные пропойцы.
Джо, правда, не мог не признать, что продукты здесь дешевле, чем в центре города:
– За такие деньги ты на Елисейских полях выпьешь чашку кофе… – месье Вербье стоял над электрической плиткой, – а здесь нас ждет полный обед, с салатом и стейками…
В пансионе, незамысловато названном «Метро», постояльцев снабжали номерами с кухонным углом. Месье Вербье вернулся из магазина с авоськой провизии. Джо мрачно курил у рассохшегося стола:
– Хорошо, что мы болтаемся по всяким трущобам, – подумал юноша, – Пьера здесь ожидать не стоит. Он парень с Левого Берега, хотя на Монмартр он тоже заглядывает, ходит в театры, на танцульки… – Джо не сомневался, что месье Вербье на самом Монмартре не поселится:
– Там слишком людно, слишком много туристов. Он словно паук, избегает солнечного света. Не зря он нашел этот район за холмом, в низине… – серые глаза русского напоминали ему сети липкой паутины в конголезских джунглях. Подумав о близлежащем Монмартре, Джо вспомнил, как он целовал Маргариту в подворотне рядом с ночным клубом:
– Мы оба были подшофе. К тому времени мы выпили пару бутылок шампанского, коктейли… – черные волосы девушки растрепались, она тяжело дышала, приникнув к Джо. Яркий неон вывески какой-то гостиницы отражался в голубых глазах Маргариты:
– Я хотел взять ее за руку и отвести в отель, – горько подумал Джо, – где она бы стала моей. Мы бы тихо поженились и ничего бы этого не случилось… – о происходящем с Маргаритой он знал только со слов Виллема:
– Где обретается сам Виллем, я тоже не знаю, – вздохнул Джо, – мы с ним теперь редко видимся… – кузен звонил Джо на карьер не чаще раза в месяц. Обычно они встречались в одном из баров Элизабетвилля. Джо подмечал изменения в юноше:
– То есть не юноше, а мужчине, он очень окреп… – Виллем наголо брил голову, с жесткого лица не сходил тропический загар:
– Татуировок он больше не набивает, но я видел у него на груди такие же шрамы, как у местных ребят… – Джо понял, что кузен участвовал в церемонии взросления, в одном из племен саванны:
– Он не говорит, чем он занимается, но я уверен, что он не ищет алмазы или вообще полезные ископаемые…
В город Виллем приезжал на списанном армейском виллисе без номеров, с проржавевшими дверями. Автомат Калашникова, американский десантный нож и бельгийский браунинг кузена, впрочем, блистали ухоженностью: