Венчальное кольцо Нибелунгов
Шрифт:
– Думай, только недолго, – предупредила она. – Иначе я обращусь к другому.
– Но я же – лучший, помнишь? – без малейшего стеснения ответил Горохов. – Ладно, теперь, когда мы разобрались с делами, расскажи, как ты живешь?
– Хорошо живу, – улыбнулась Рита. – Разве по мне не видно?
– Видно, что цветешь и пахнешь. Но это само по себе еще ни о чем не говорит. Байрамов все так же невыносим?
– Все так же, – согласилась она.
– И как вы с ним уживаетесь? Вы такие разные!
– Большинство людей – разные, но как-то умудряются сосуществовать.
– А я вот все никак не найду того, с кем
– Может, стоит попробовать проснуться с одной и той же женщиной не одно утро, а хотя бы пару-тройку?
– Знаешь, как говорил старина Шоу, «чтобы понять, что яйцо тухлое, необязательно есть его целиком»!
– Хорошего же ты мнения о женщинах! – фыркнула Рита. – Так и бобылем остаться недолго.
– А я не тороплюсь, – сказал Горохов и накрыл ее ладонь своей – небольшой, широкой, с красивым маникюром. – Подожду, пока ты не сбежишь от своего Байрамова.
Рита осторожно, но твердо высвободила руку. Она не стала говорить Григорию, что даже если это произойдет и она на самом деле сбежит, то Гришка Горохов будет последним, к кому она придет. Рита вспомнила, почему у них ничего не получилось. Горохов и в самом деле прекрасный профессионал, настоящий бультерьер, который, если уж вцепится в горло противнику, то выпустит только мертвое тело. Прокуроры боятся Горохова как огня и, зная, что он представляет защиту на процессе, стараются проводить следственные мероприятия как можно тщательнее, боясь, что Григорий разобьет обвинение в пух и прах. Но Рита никогда не смогла бы простить Григорию его тщеславия, самовлюбленности и самоуверенности. Ей вдруг подумалось, что адвокат так в ней заинтересован именно потому, что Рита оказалась единственной, кто не пал жертвой его неотразимого, как он полагал, обаяния.
Прежде чем успела произнести хоть слово, она услышала громкий, басовитый голос за спиной:
– Кого я вижу! Господин защитник!
Рита обернулась и увидела, что на их столик надвигается человек-гора. Мужик весил, наверное, не меньше тонны, и его живот резко выдавался вперед, широко и задорно раздвигая полы безразмерного, но, очевидно, дорогого пиджака. Абсолютно лысая голова незнакомца сверкала бликами в свете ламп дневного света. На фоне этой головы почти идеально круглой формы смешно выделялись уши – большие, с отвисшими мочками, в одной из которых подмигивал окружающим внушительных размеров бриллиант. Жирные пальцы толстяка были унизаны перстнями с разноцветными драгоценными камнями, каждый из которых наверняка стоил целое состояние. И эта блестящая глыба неуклонно перла прямо на сидящую с открытым ртом Риту!
– Вот так приятный сюрприз! – продолжал басить толстяк. – Не ожидал!
Рита посмотрела на Горохова. Насколько она смогла заметить, он не слишком обрадовался встрече, но быстро вернул себе самообладание и расплылся в самой приветливой улыбке, какая только имелась в его арсенале.
– Виталик! – воскликнул он с энтузиазмом, и казалось, в данную минуту у Гришки не было друга лучше, чем этот мужик с огромным пузом. Рите оставалось только дивиться, насколько сильна в ее приятеле адвокатская натура: клиент всегда должен оставаться довольным.
Мужчины обнялись – вернее, на пару секунд субтильная фигурка Григория исчезла в телесах Виталика.
– У тебя,
– Нет, – быстро сказала Рита, прежде чем Гриша успел открыть рот. – Подруга.
– Тоже ниче! – хохотнул Виталик. – Одобряю!
И тут она узрела прямо-таки невероятную вещь: лицо Горохова стало заливаться краской! Сначала покраснела шея, а потом розовая волна начала подниматься от подбородка к щекам. Неужели Гришка и в самом деле к ней неравнодушен? Рита знала, что всегда ему нравилась, но неужто Горохов, циничный и расчетливый человек, действительно питает к ней слабость?
– С-спасибо, – пробормотал Григорий.
– Ты меня здорово выручил, брат, – снова хохотнул толстяк, легонько стукнув адвоката по плечу. От этого удара Горохов слегка покачнулся. – Если бы не ты… в общем, всегда буду к тебе обращаться!
– Это пожалуйста, – кивнул Григорий.
Только сейчас Рита заметила то, что Виталик не один: из-за его спины выглядывало маленькое, практически бестелесное существо в красном платье с люрексом. Девушка казалась настолько худой, что могла бы легко спрятаться за одной ляжкой толстяка. Ее волосы были уложены в прическу, открывающую невысокий лоб, из-под которого испуганно глядели большие, карие, как у антилопы, глаза.
Заметив, куда Рита смотрит, Виталик сказал:
– Моя жена, Поля. Поздоровайся, что ли?
– Здрас-сте, – послушно пискнуло существо в красном.
– Очень приятно, – одобряюще улыбнулась Рита.
– Вот, – продолжал толстяк, – решили выйти в свет!
Перебросившись с Гороховым еще несколькими ничего не значащими фразами, Виталик удалился к своему столику, таща за собой тщедушную жену, словно тряпичную куклу.
– Боже, – воскликнула Рита, – ну и парочка!
– Бывший клиент, – словно оправдываясь, пояснил Григорий. Краска на его лице постепенно становилась бледнее, и он снова превращался в спокойного, бесстрастного человека, каким Рита привыкла его видеть.
– Я так и поняла, – кивнула она. – Невероятно, что у такого… такая жена!
– Да уж, – пожал плечами адвокат. – Похожа на лабораторную мышь. Но, скажу тебе, девахе повезло: Комод, говорят, перешел на легалку. Так что теперь он – добропорядочный, обеспеченный гражданин!
– Как ты его назвал? – переспросила Рита.
– Комод – кличка у него такая. Не думаю, что надо объяснять почему.
– Это точно!
– Домик у него, я тебе скажу, – просто дворец, – продолжал Гришка. – Здесь недалеко, минутах в двадцати, элитный поселок – вот там-то он и обитает. Мужик неплохой, но со своими тараканами.
– Это с какими же? – поинтересовалась Рита.
– Да вот прослышал он, например, про японский Сад Камней и решил у себя такой же отгрохать. Так что, у всех сады как сады, а у него… А, вот еще что: построил себе зал под караоке, представляешь? Огромный такой залище, метров, наверное, пятьдесят. Все чин чинарем: сцена, микрофоны, даже этот… шар стеклянный на потолке – ну, знаешь, какие на дискотеках висят? Каждый вечер орет песни в этом своем зале – отрывается, в общем… Постой, ты куда? – всполошился Горохов, когда Рита вскочила с места, едва не опрокинув стул.