Вендетта

Маркелл Мерлин

«Антисептик-консервант невымываемый, глубокопроникающий. Разведите средство водой в соотношении 1 к 5 и тщательно покройте поражённую грибком поверхность...»

Блин!

Макс прильнул ртом к водопроводному крану и пил, пока его не вырвало купицидом, а потом ещё дважды для полной уверенности. После такого промывания Макс и думать забыл о том, что ему когда-то чудились рези в животе от плесени.

Адреналин схлынул. Только теперь Макс понял, как сильно его тянет в сон. Он сел в кресло и сразу же отправился в царство

грёз.

Максу снилось, будто бы он снова в Лабиринтуме, только дно тоннелей скрыто под водой — потому он сидит в лодке, а не идёт пешком. На стенах распускались поющие бутоны. В мелодии стали проклёвываться слова:

— Иди ко мне. Ближе, ближе...

Голос принадлежал Лилит. Макс заметался по лодке, но деваться было некуда. Чем дальше по чёрной воде двигалось его судёнышко, тем громче и злораднее была песнь. Слабый свет фосфоресцирующих цветов очертил бледное лицо в глубине тоннеля.

— Иди ко мне, — прошептали губы Лилит. Лодка неумолимо скользила вперёд и вперёд по совершенно гладкой воде без единой волны.

Макс перевалился через борт и упал в воду. Лучше утонуть, чем достаться этой курве!

— Молодец, хороший мальчик...

Щупальце обернуло ногу парня, потянуло на дно. Макс дёрнулся, забарахтался.

Грохот разбудил его — это свалился на пол монитор. Во сне Макс запутался ногой в проводе.

— Ты жив, братишка? — дрожащим голосом спросил Макс у погасшего дисплея. Тот молчал.

Парень водрузил монитор на стол, бережно воткнул провод обратно в розетку. В открытое окно хлестал дождь. Наконец-то...

«Включить». Экран загорелся. Вот бы и с людьми так же: выключить, включить, и работаешь как новенький. Макс прикрыл окно.

Телефон горел семью непринятыми звонками от матери и одним сообщением от Дианы: «Приходи ко мне».

Приходи ко мне — иди ко мне. Совпадение?

«Не сейчас, сладкая», — написал Макс и позвонил маме.

— Куда пропал? — послышалось с Гаити весёлое приветствие, сквозь которое проглядывалось еле заметное напряжение.

— Да я забыл мобильник в номере, а мы уехали на весь день.

— О! Много посмотрели?

— Да не сказать... Вот поющие цветы мне понравились. Бутоны раскрываются, и усиливается звук.

— Да это вам музыку в динамиках включают.

— Сам знаю. Всё равно это... красиво.

Сдерживаемое напряжение наконец прорвалось наружу.

— Сын, скажи честно. Вы там марихуану курите?

— Нет, с чего ты взяла?

— А зачем ещё ехать в Нидерланды, чтобы потом не гулять и сидеть в каком-то странном номере с голыми стенами?

— Мам, нет! Я клянусь, что никогда её не пробовал.

— А зря, — вздохнула маман. — Разок в жизни надо всё попробовать.

— Мам!

Далее мама перетянула на себя одеяло инициативы и сказала, что пусть сын никуда не ходит, а уж она-то не будет терять времени. Последовал подробнейший пересказ истории, как они с папой ходили в ресторан и ели копчёную селёдку под шубой из грушевых ломтиков. «Мы ели» означало, что к блюду прикладывалась только падкая на впечатления маман, а отец довольствовался скучным дюри — фасолью с рисом.

— Ты весь в него, — говорила она. — Вот зачем ехать в чужую страну, чтобы есть там то, что ты и дома можешь приготовить, на собственной кухне? Сын, пока местную кухню не попробуешь, из страны можешь не выезжать. Я встану в аэропорту, где рамка с пикалками, руки в стороны — и тебя не пущу.

Сын заверил родительницу, что сегодня же отведает самый вычурный образчик местной кухни, и они распрощались.

Только вот...

«Совсем забыл», — написал Макс. — «У нас денег остаётся совсем в обрез. По ресторанам не походишь».

«Так вы поэтому торчите в четырёх стенах? Что за глупое поведение, Максим! Давно надо было мне сказать! Завтра с утра вам переведу».

Морозная Бесконечность

— Так на что смотреть? — прошелестела ящерица.

— Да уже не на что. Тут несколько часов назад раскрывались поющие цветы!

— И когда они запоют снова?

Здешнее солнце стояло в зените. Город оживился, но всё ещё выглядел безмерно сонным: меж юртами бродили медлительные неписи-оритеки, и изредка пробегали игроки.

— Не знаю, может, на этой планете такое — раз в столетие.

— Ясно, — Рокси пнула траву перед платформой.

— Да что не так? — воскликнул Макс. — Ты же сто пудов на что-то дуешься. На что?

— «Зачем женщинам-рептилоидам грудь?» — передразнила Рокси.

Макс мог ответить сотней заглаживающих положение фраз, но выдал только:

— Ты подписана на мой блог?

— У тебя ещё и целый блог про это есть?!

— Да не про это, про Юниверсум в целом.

— Не знаю я ни про какой блог. Но эта картинка с подписью гуляет по всем юниковским пабликам и форумам. И я знаю, что с того ракурса меня мог сфоткать только ты.

Макс не знал, что ответить. И ведь удалить фото из блога не пообещаешь, раз оно улетело в интернеты. Так это что, популярность? В смысле его, Макса, как блогера.

Пока он молчал, в коленную чашечку прилетел удар с ноги, забрав аж двенадцать хитпоинтов разом.

— Считай, мы квиты, — сказала Рокси. По телу игрового альтер-эго Макса (кроме его коленной чашечки, разумеется) разлилась волна благодатного облегчения.

— Превосходно, — простонал Макс.

Рокси подвисла — читала сообщения.

— Хорошая новость: Лео таки собрался в данж. «Морозная Бесконечность», не слышал о таком? Плохая новость, цитирую: «Хотя я один сойду за трёх дамагеров, без танка будет трудно. Я сомневаюсь, что твой дружок сможет меня выхиливать, а мои с гильды все заняты».