Вендетта
Шрифт:
— Да, леди София, мне с трудом удалось унести ноги, и теперь я всего лишь бедный изгнанник, преследуемый всеми, от которого отказалась даже жена, — Михаил Петрович мысленно попросил прощение у Анны, и, подхватив холеную ручку леди Картерет приник у ней долгим поцелуем. — А вы все столь же прекрасны. Будь я на месте вашего мужа, ни за что не отпустил бы вас с визитом к мужчине.
— Ну что вы такое говорите, граф, — и она улыбнулась, спрятав улыбку за веером. — У вас здесь ужасно душно. — Бестужев неопределенно хмыкнул. Вообще-то, во всем его доме, который ему помог купить Демидов, совсем недавно проветривали все комнаты. К этому он как-то незаметно пристрастился,
— Право слово, чем я заслужил такое, что очаровательнейшая женщина сама прибыла в мое холостяцкое жилище с приглашением на ужин, а не прислала слугу, — Бестужев старательно улыбался, демонстрируя вполне крепкие зубы.
— Мне это было не сложно, — леди Картерет поднялась с диванчика, на который ее усадил Бестужев. Он вскочил вслед за ней. — К сожалению, мне пора, а то пойдут слухи, а мы этого не хотим, не так ли?
— Конечно, я никогда не позволил бы себе очернить имя прекрасной женщины, — с готовностью подхватил Бестужев, провожая ее к выходу. Услышав его реплику, София слегка поморщилась, но тут же взяла себя в руки.
— Я с нетерпением жду вам к ужину, граф, — и Бестужев снова припал к ее руке, задержав ее в своих руках чуть дольше, чем было положено.
— Я буду считать минуты до нашей встречи, — дверь за леди закрылась, и улыбка тут же сползла с лица Михаила Петровича.
— Мне поначалу показалось, что дамочка набросится на вас, Михаил Петрович, — Бестужев оглянулся к вышедшему в холл Демидову. — Что ей было нужно?
— Пригласила на ужин, Прокофий Акинифиевич, — Бестужев провел по лицу рукой. — На тот самый ужин, на который не так давно пригласили и вас, только лишь прислав лакея.
— С чего бы такая милость? — фыркнул Демидов.
— Сезон в самом разгаре, и дамы пытаются перещеголять друг друга, например, приглашая экзотичных гостей. А мы очень даже экзотичны: сказочно богатый барон, да еще и промышленник, что само по себе для пэров Англии не слишком приемлемо. И прогневавший императора граф-изгнанник, что может быть экзотичней? — Бестужев осмотрел Прокофия с ног до головы. — Я надеюсь, вы помните, что, ежели позволите своим проказам проявиться на этом ужине, то Андрей Иванович очень быстро предоставит вам для длительного проживания ту самую камеру, в которой вы те так уж и давно сидели.
— Я все помню, — огрызнулся Демидов. — Я распорядился выделить миллион рублей на основание коммерческого училища в Москве и столько же для строящегося Петербургского университета, — нерешительно добавил он.
— И его величество очень благосклонно оценил этот жест, просив вас уверить, что все деньги до копейки пойдут именно туда, куда предназначены, — Бестужев направился в гостиную, откуда недавно вышла леди Картерет. Демидов пошел за ним.
— Долго я еще тут буду торчать? — раздраженно спросил он.
— Как только ваши подопечные закончат обучение, вы вернетесь в Россию. Когда вы уезжаете обратно в Эссекс?
— Завтра поутру, — Демидов посмотрел на него раздраженно. Его сорвал с места гонец, привезший предписание ехать в Лондон, купить дом поприличней и ждать приезда Бестужева. — В банке я положил на ваше имя сто тысяч, как и было предписано. Я мог знать, зачем все это понадобилось?
— Нет, — Бестужев покачал головой. — Но я могу подсластить вам горькую пилюлю. Я слышал, случайно, что, если вы продадите его величеству свое наследство, выраженное в заводах и других производствах, денег и ценностей это касаться не будет, не переживайте, то вам позволят уехать в любимую вами Италию. И даже дадут добро на то, что вы купите там титул и будете жить так, как вам захочется. Не за просто так, естественно.
— И что я для этого должен буду сделать? — Прокофий жадно подался вперед.
— Помочь Ушакову с финансированием приютов, которые организовывает Тайная канцелярия и его величество по всей Российской империи, помочь с финансированием дорог, его величество, опять же по слухам, новое ведомство хочет организовать, которое за дороги будет отвечать. Ну и помогать в тех случаях, если у Российской империи возникнут дела в Италии.
— И все? — Демидов даже ушам своим не поверил.
— Да, и все, — Бестужев пожал плечами. Лично он даже приюты бы не потянул. А этот деньгами сорит как будто это мусор. А ведь он ничего не сделал, чтобы отцу и братьям помочь, которые эти деньги вовсе не из воздуха добывали.
Но, Бестужев нисколько не завидовал Демидовым. Они крепко попались, куда крепче, чем даже Алексей, и теперь будут искупать свою вину вечно. Мало того, что отдали часть предприятий под различные эксперименты Петра Федоровича, так еще и обязаны скрупулезно выполнять все его наказы. Но пока им везло. Ни одно из нововведений не пошло во вред, даже подходящий к концу эксперимент отделения рабочих, обученных по специальной науке от крестьян крепостных.
Результат стал заметен сразу. В начале прибыль заметно просела, потому что рабочих рук не хватало, но затем возросла, потому что, оказалось, что обученный работник все делает быстрее и качественнее, чем даже десяток крестьян, которые только мешают друг другу. А стимуляция в виде заработной платы так вообще увеличивает выработку в разы. И черт с ним, что за всеми этапами процесса следят специально поставленные люди из Тайной канцелярии. Демидовы уже и сами поняли всю выгоду.
Как знал Бестужев из последнего отчета, они уже даже на академию замахнулись. Хотят в Екатеринбурге построить. Уже Григорий готовится к поездке по Европе для найма учителей, что сейчас во время войны вполне реально осуществить. А готовить они хотят не много ни мало, а инженеров. Своих собственных, доморощенных, потому как к иноземцам относятся с подозрением. И мраморный завод Воронцова очень хороший для всех промышленников показатель. Его величество прыть братьев одобрил. Так же как и строительство школ и ремесленных училищ. И даже приказал денег выделить, чтобы государство поучаствовало. Единственное требование у него было — все это должно не на запад распространяться, а на восток, все дальше и дальше в Сибирь, вплоть до Дальнего востока.
А еще все тем же Демидовым велено было построить медицинские школы, опять-таки за Уралом. Мол, до Урала он и сам справится, а вот дальше пока туговато реформы государственные проводить. Людей не хватало, и, хотя бы развитием медицины, нужно было уменьшить смертность и увеличить рождаемость. У Демидовых, да попавших под раздачу Строгановых выбора не было, только увеличивать объем добрых дел во благо государства. Строгановы как раз до Урала и трудились. Причем поощрялись добрые дела исключительно в провинции, в губернских городах, уездных городах, городках и даже в крупных селах. На добрые дела в Петербурге и Москве Петр Федорович смотрел, морщась при этом. Нет, не отказывался, естественно, но был не слишком доволен.