Вендетта
Шрифт:
— Иван Васильевич, — выйдя из госпиталя, я вернул витающего в облаках лекаря на грешную землю. — Нам нужны лекари. Нам позарез нужны лекари, в том числе и военный лекари. Много лекарей, много повитух, которые имеют представление о том, что они делают, и сиделки. Много сиделок. Нам нужны реформы. Основательные и глобальные. Думай, собирай людей, у которых есть понимание вопроса. Через месяц жду от вас вменяемый план, с чего мы должны начать. Бехтеев, проследи, — Бехтеев посмотрел на икнувшего Фролова, подмигнул ему и очень демонстративно записал задание в свой склерозник. — А теперь к Кондратьеву.
Кондратьев Василий Фролович лежал на диване, отвернувшись к стене, когда мы зашли всей дружною толпою в гостиную выделенного ему небольшого дома. Услышав шум, он повернулся в нашу сторону
— Ваше величество, — тихо произнес он, явно не зная, как реагировать на мое появление. Судя по его виду, он ожидал кого угодно, но только не меня. — Я арестован?
— С чего ты взял? — Я даже удивился. Обведя взглядом комнату, увидел, что стульев, кресел и диванчиков здесь в принципе всем хватит, и махнул рукой, приглашая рассаживаться. Сам же выбрал кресло, стоящее возле окна. — Ты бы обулся Василий Фролович, наши умельцы еще не научились пол делать такой, чтобы обогревался и теплый был в любую стужу. — Ушаков хохотнул, остальные тоже сдержанно засмеялись, приняв мои слова за удачную шутку. Эх, знали бы вы, что это вовсе не так смешно, как кажется. Кондратьев же скупо улыбнулся и ловко натянул ботфорты, валяющиеся рядом с диваном, после чего сел на соседний от меня стул. — Рассказывай. — Твердо произнес я, не сводя взгляда с адмирала.
— Мы прошли мимо Гибралтарского пролива, когда на горизонте появилась эскадра из восьми кораблей. Все при пушках. А у нас только три военных корабля и было. Четыре торговых судна. Скорости, понятное дело, не хватило бы, чтобы уйти. Тогда я приказал построиться в боевой порядок, тем более, что эскадра готовилась атаковать. Мы потеряли два фрегата и два торговых судна. Правда, успели товары перенести да потопить корабли, чтобы этим сволочам не достались. Пираты, истинные пираты, — он покачал головой. — Но у них тоже потери немалые, — и Кондратьев зло усмехнулся. — Двоих в честной битве потопили. А потом, когда «Аврора» уже начала тонуть, боцман Иванов предложил сделать из нее брандер. Они даже не поняли сначала, что происходит, думали, поди, что мы команду вытаскиваем, а это мы взрывчатку таскали. Почти все на красавицу перенесли, сами голые остались. Ну а дальше, подпалили порох, заклинили руль, да и пустили на всех парусах прямо в их порядок. Полыхнуло знатно. Двое сразу на крен легли, еще у двух пожар на палубе начался, да мачты переломало. А мы под это дело смогли уйти.
— Молодцы, — я кивнул. — Боцман жив?
— Да, что ему сделается, — Кондратьев расслабился. Почему-то он решил, что я лично с Ушаковым под мышкой приперся, чтобы его арестовать. Правда, за что, придумать пока не сумел. — Живой. Разгрузкой руководит.
— Кто придумал к раненным греков с их мухами допустить, да товары редкие в пищу пустить? — деловито спросил я.
— Я. Хоть казни, государь, но и в другой раз так же поступил бы.
— Да чего ты орешь, — я демонстративно поковырял в ухе. — Сказал же, молодец. Как в себя придете, с боцманом во дворец подъезжайте. Награды заслуженные получать. Правда, бал не обещаю, не до балов мне сейчас. Траур, сам понимаешь. Но, какой-то полупраздничный ужин гарантирую. Да, самое главное ты мне и не сказал, кто на вас напал, под чьим флагом эти твари шли?
— Британский флаг на флагмане был, — твердо сказал Кондратьев.
— Я так и подумал, — встав с кресла я направился к двери, а когда все остальные потянулись за мной, оставив Кондратьева чесать макушку, размышляя, а что это вообще было, я повернулся к нему. — Да, Василий Фролович, есть такое выражение, что за хорошо выполненную работу обычно в награду дают еще более сложную. Так что не расслабляйся, а готовься вместе со своим боцманом, скоро тебе представится возможность отомстить этим тварям, которые поживиться за наш счет хотели. — И после этих слов я вышел из комнаты.
Глава 14
Ласси вылез из кареты и огляделся по сторонам. Зима подходила к концу, и совсем скоро должна будет возобновиться эта странная кампания, сути которой, похоже, не понимал никто из ее участников. Весна уже чувствовалась во всем, Ласси поднял голову,
— Довольно живописное местечко, — произнес фельдмаршал, направляясь прямиком к каретам, которые были приготовлены к отъезду.
Он едва успел сюда, оставив часть армии в Берлине, после того как лишь часть посланных в Бранденбург гвардейцев вернулось назад. Лопухин был ранен, но сумел вырваться и сообщил ему, что пробиться к принцу не удалось. Оставленный в Бранденбурге Фридрихом полк выполнял роль то ли охраны, то ли надсмотрщиков за братом беглого короля и его семьей. Командир этого полка ждал приказа, чтобы отвезти наследника престола туда, куда будет угодно его королю. В общем, посланной Ласси роте там делать было нечего, они едва смогли ноги унести, чтобы все новости фельдмаршалу передать. Ждать приказов из Петербурга было некогда, можно было за время ожидания опоздать ко всему на свете, и Ласси принял решение о захвате Бранденбурга. Эта задача не представлялась ему чем-то сверхординарным, тем более, что почти вся основная армия сейчас находилась с Фридрихом. Собственно, все так и произошло, как он планировал. Хотя прусский полк и оказал яростное сопротивление, но его быстро подавили.
И вот сейчас Ласси стоял во внутреннем дворе Ораниенбурга и смотрел, как из дворца ему навстречу вышел весьма возмущенный молодой человек.
— Как это все понимать? — в отличие от Фридриха, Август Вильгельм отличался более немецкой, что ли, внешностью. Слегка наклонив голову, Ласси разглядывал не слишком высокого блондина, обладающего, как и все натуральные блондины несколько блеклыми и не слишком выразительными чертами лица. Эта же участь не обошла стороной и Петра Федоровича, но тот за счет своей неугомонной натуры и словно застывшей в голубых глазах насмешке вовсе не выглядел блеклым, напротив, его лицо порой казалось слишком выразительным. Август Вильгельм не мог похвастаться ни харизмой брата, ни эмоциональностью Петра, и оттого терялся в толпе окружающих его придворных. Хорошо хоть сейчас он был один, и Ласси не отвлекался от него на кого-то другого.
— Эм, война и захват города вражескими войсками? — подсказал принцу ответ на его же вопрос Ласси. — А я вижу, что ваше высочество собрались к отъезду? Не подскажите старому вояке, куда именно вы собрались?
— Да кто вы вообще такой? — вспылил Август Вильгельм, а Ласси только вздохнул. Ну как у короля Фридриха мог оказаться столь невежественный наследник? Не удивительно, что, судя по слухам, король делал ставку на племенника и в скором времени планировал забрать мальчика у недалеких родителей, чтобы воспитывать, как полагается будущему королю.
— Простите, ваше высочество, что забыл представиться, — Ласси сдержанно поклонился. — Фельдмаршал армии его императорского величества Петра Федоровича, граф Ласси. Так куда вы собрались уезжать, ваше высочество? Надеюсь, что в Берлин, проведать вашу матушку. Она чрезвычайно скучает по внуку, да и сына не прочь увидеть.
— Эм, ну... — до Августа Вильгельма, похоже, начало доходить, что что-то здесь не так, и что в Ганновер он не поедет.
— Я не смею вас задерживать в вашем желании увидеть матушку, ваше высочество. Подобное желание сына может вызвать лишь похвалу. Думаю, что три роты гвардейцев сделают ваше небольшое путешествие вполне приятным и безопасным, — и Ласси указал на уже готовые к путешествию кареты. Их приказал заложить капитан Вольфган, получивший накануне послание от барона фон Винтерфельда, который ехал сюда в Ораниенбург, чтобы сопроводить наследника с семьей в Ганновер.
— Я с удовольствием навещу ее величество, — Август Вильгельм вздохнул и пошел обратно во дворец, чтобы приготовиться к поездке.
— Еще один момент, ваше высочество, — остановил его Ласси. — Кто-то же должен был сопровождать вас в вашем путешествии? Вы кого-то ждали?
— Фон Винтерфельд должен был приехать не позднее завтрашнего утра, — махнул рукой принц.
— Надо же, Фридрих решил послать сюда своего любимца? — Ласси потер подбородок. — Ну что ж, наверное, это все-таки повод для того, чтобы дождаться его появления. Полагаю, что Винтерфельд может нам поведать очень много интересного.