Венец безбрачия
Шрифт:
— Ты меня успокоил, — вздохнула я, но на диван всё-таки присела. — Слав, а ты меня в следующий раз, перед показом очередного чуда, предупреждай. Я понимаю, что Сонька в случае чего окажется мне равнозначной заменой, даже почти неотличимой, но такими темпами никаких замен не напасёшься!
— Извини, — вздохнула она, плюхаясь рядом, обнимая меня и искательно заглядывая в глаза. — Я больше не буду!
— Да ладно, проехали, — я махнула рукой. И только теперь заметила, что Люнала вместе с сыном успела тактично исчезнуть из комнаты.
— Мам, а давай ты тоже что-нибудь нарисуешь!
— Не хочется переводить волшебные карандаши; у меня-то точно ничего не оживёт! — я пожала плечами. — Обычные есть?
— Есть! А дядя Гер? — и чадо требовательно уставилось на демона, на свою голову не успевшего сбежать.
— Дядя Гер весьма посредственный художник, — неуверенно хмыкнул он. — Давай лучше твоя мама нарисует, а я помогу оживить?
— Давай! — обрадовалась Славка. — Но ты тоже будешь рисовать. Ну, пожалуйста!
— Я тоже тот ещё Левитан, так что не отмазывайся, — хмыкнула я, перехватывая мужчину за запястье и подтягивая поближе, чтобы гарантированно не слинял.
Сама толком не поняла, на кой чёрт мне понадобилось приобщать демона к художественному процессу; как будто кто-то под руку толкнул. Показалось, что уж очень потерянным выглядел перед этим Гер, и захотелось срочно его расшевелить. А, может, просто стало любопытно, что изобразит первый из демонов.
— Или у тебя уже не хватит сил на заклинание? — тут же устыдилась я, вспомнив про особенности восприятия мужчины. Ой, позор! Надо же было забыть!
— Придётся рисовать быстро, — со смешком пожал плечами тот, присаживаясь рядом со мной с противоположной от Славки стороны.
— Прости, пожалуйста, я не сообразила, — смущённо хмыкнула я, пока дочь с энтузиазмом выбирала листки бумаги и карандаши.
— Не извиняйся, — отмахнулся Гер. — Это, наоборот, гораздо приятней, чем отношение как к увечному.
От поиска ответа и попыток преодолеть неловкость меня спасла Славка, впихнувшая нам по карандашу (мне достался зелёный, Геру — красный) и по листку, заботливо прикреплённому к простейшему планшету, состоящему из доски с прищепкой. Надо же, иногда они всё-таки обходятся без магии.
— А теперь самое интересное, — хмыкнула я. — Что нам рисовать?
— Давай ты нарисуешь кошку, а дядя Гер — волка! — с готовностью подкинула идею мелкая. А нам тем более было без разницы.
Демон при наличии мощного стимула в виде иссякающих чар со своим творчеством справился гораздо быстрее и расслабленно откинулся на спинку дивана, перевернув планшет. Наверное, чтобы я не подглядывала.
— Что я могу сказать? — хихикнула я через несколько минут, когда настала пора предъявлять результаты. Изображённый демоном "волк" обладал треугольной мордой, треугольными ушами, треугольными лапами и прямоугольным туловищем, и с равным успехом мог изображать собачку, кошечку, крокодила и лошадку. — Мастера кубизма нервно курят в коридоре! Первый раз вижу кого-то, рисующего хоть немного хуже меня.
— Я же говорил, — усмехнулся он.
— Не дуйся, — я поощрительно чмокнула мужчину в щёку. — Моё творчество не лучше. И настолько прямые прямые у меня никогда не получаются, а у тебя как по линейке.
— А оживить? — требовательно напомнила Славка.
— Что, даже таких мутантов можно? — подивилась я.
— Они же не оживают в полном смысле этого слова, — пожал плечами Гер, проводя ладонью над листом. И действительно, оба кривых уродца ожили и зашевелились, причём весьма энергично и гораздо более ловко, чем могли бы по законам физики. — Тут работает не только магия, но и память. Я знаю, что это — волк, и я знаю, как волк двигается, а магия делает всё остальное, ориентируясь на моё восприятие.
— М — да, мультипликаторы бы душу продали за такую прелесть, — хмыкнула я в ответ.
При слове "мультик" Славка встрепенулась и потребовала срочно реализовать идею. Правда, на этот раз я отбила у неё "дядю Гера", освободив его от художественной повинности, но от общего участия он и сам почему-то не стремился отлынивать. С интересом наблюдал за нами, оживлял героев и периодически давал советы. Кажется, в конце концов процесс его всерьёз заинтересовал.
Впрочем, не удивительно. Даже если кто-то здесь рисовал подобные живые картинки с сюжетами, вряд ли Гер был в курсе подробностей и наблюдал результат.
Не очень-то весело, наверное, быть существом, у которого не было детства. Может, все демоны и боги такие, какие есть, именно поэтому? Есть в их эгоистичной жестокости что-то искажённо — детское.
В любом случае, вечер удался, и получился он удивительно тёплым, уютным и каким-то домашним. Очень хотелось закрыть глаза, а открыть их уже дома. И чтобы так же рядом сидел этот самый мужчина.
К счастью, Славка успешно отвлекала меня от этих грустных мыслей своей трескотнёй и фонтаном идей. Потом я уложила дочь спать, а на выходе меня перехватил Гер и уволок в свою чёрно — белую комнату. И у меня даже не возникло мысли о протестах.
Ночь получилась долгой. А демон… не знаю, что у них там с творчеством и с сотворением, а вот на фантазию он точно не жаловался. И на терпение. И на отсутствие опыта. И на здоровье. И на усталость. А ещё он явно никуда не спешил.
Пронзительная нежность сменялась обжигающей страстью, они прихотливо смешивались и заставляли меня сходить с ума от наслаждения. Сладкая пытка длилась и длилась, туманя разум, заставляя забыть все слова, кроме единственного имени и противоречивой мольбы, чаще всего обрывающейся стонами.
Казалось, реальности за пределами этой комнаты попросту не существовало, и время остановилось с первым поцелуем. Во всём мире не осталось вообще ничего, кроме бесконечно желанного мужчины рядом и его чувственных прикосновений.
Когда Гер позволил мне уснуть, за окнами светало. А проснулась я только к полудню, или даже после него, и некоторое время лежала неподвижно, пытаясь понять, кто я и на каком вообще нахожусь свете. Воспоминания ночи отзывались сладким томлением внизу живота и пробегающими по спине от особенно ярких картин мурашками, но поначалу я опасалась шевелиться, прислушиваясь к остальным ощущениям. Слабо верилось, что такой марафон может пройти для организма безболезненно. Наслаждение остаётся наслаждением, пока в крови гуляют эндорфины и прочие переносчики радости, а потом организм вдруг вспоминает, что нетренированные мышцы устают даже от приятного.