Венец безбрачия

Митчелл Фрида

— Крис!!! — Она лихорадочно оглянулась, опасаясь, что кто-нибудь мог услышать их разговор. Щеки у нее пылали.

— Ты не ответила на мой вопрос! — не сдавался он.

— И не собираюсь отвечать! — жестко заявила она, хотя голос ее дрожал. — Отвечать на такой вопрос — значит признавать, что он имеет какой-то смысл, а все это просто чушь! Если я не открываюсь каждому встречному, — выпалила Анджелина, — то это еще не значит, что я боюсь мужчин. У меня есть принципы…

— У меня тоже, — коротко и серьезно ответил Кристофер, не сводя

с нее глаз.

— Что ж, тогда ты должен понимать, что я имею в виду, — пожала она плечами, с радостью завидев дверь своего номера.

— Видишь ли, Энджи, есть некоторая разница между принципиальностью и монашеским отрешением от жизни. Ты упорно отказываешься признать, что дважды два — четыре, и это выводит меня из себя. — Кристофер поймал ее в объятия и прижал к стене. Прищурив глаза, он добавил: — Выводит из себя и остается загадкой. И оттого, что мне на каждом шагу приходится решать эти шарады, у меня уже начинает трещать голова.

— Извини, — фыркнула Анджелина, безуспешно пытаясь вырваться. — Если я постоянно вывожу тебя из себя, почему ты настаиваешь на том, чтобы мы продолжали поездку вместе?

— Будь я проклят, если знаю ответ на этот вопрос! Возможно, это объясняется упрямством, которым я отличался с детства. А может быть, привычкой всякое дело доводить до конца. Или все дело в том, что по мне любая компания — лучше одиночества, ответил он.

— Благодарю за откровенность! — попыталась съязвить она, но близость его тела заставляла ее мысли путаться, и это прозвучало скорее жалобно.

— Ты сама задала вопрос, — сказал Крис, пробежав глазами по ее лицу и шее и остановившись на груди. — Спокойной ночи, Энджи! — Он провел пальцем по ее губам и, резко выпрямившись, зашагал к своему номеру.

Выдержка, которую Кристофер проявил в тот вечер, характеризовала стиль его отношений с Анджелиной и в дальнейшем. Утром, когда воздух был относительно прохладен, они покинули Валенсию, днем уже ехали по широким, обсаженным цветами улицам Альбасете, а утром следующего дня, пока воздух еще не раскалился, осмотрели старую часть города.

Кристофер был очарователен, хотя и держался чуть отрешенно, и постоянно подтрунивал над Энджи — словно дядюшка над любимой племянницей. Но временами он замыкался в себе, и тогда девушка мгновенно чувствовала себя одинокой.

Так произошло и на третий вечер их поездки.

Когда Кристофер привел ее в экзотический ночной клуб в Картахене, Анджелина вдруг обнаружила, что заигрывает с ним, и тут же напустила на себя холодность. Впрочем, это не имело особого значения, потому что он по-прежнему держался как добродушный дядюшка, и это выводило ее из равновесия. Девушка понимала, что ведет себя как закоренелая эгоистка, и злилась еще сильнее.

Ты должна радоваться этим платоническим отношениям, говорила она себе, в конце концов, именно этого ты и добивалась. Но поведение Кристофера все равно задевало ее самолюбие.

В Малагу они приехали на пятые сутки путешествия, во второй половине дня, и только тогда Анджелина убедилась, что за вежливой холодностью ее спутника стоит какой-то опасный расчет.

Малага, этот известный виноделием центр, восхитила Энджи. От этого города веяло какой-то особой романтикой — улицы, украшенные апельсиновыми деревьями и зелеными садами, где цвел жасмин, воздух, напоенный его сладким ароматом, рощицы оливковых деревьев и финиковых пальм на окраинах… Это было бы идеальное место для медового месяца, невольно подумала девушка. Мысль эта сразила ее наповал, и она быстро оглянулась на Кристофера, которого, судя по всему, прелести здешних мест не трогали.

Они ехали по направлению к руинам античного театра.

— Франсиско обещал мне оплатить эту экскурсию, — с ухмылкой сообщил Кристофер. — Он испугался, что мы, приехав в Малагу, не увидим этих знаменитых развалин.

Осмотрев величественные руины театра, которые произвели на Анджелину неизгладимое впечатление, они решили сравнить его с памятниками арабской архитектуры и припарковали свой «лендровер» у знаменитого замка-маяка «Хибральфаро».

Было около четырех часов пополудни, и множество туристов толпились у входа на маяк, ожидая экскурсовода.

Кристофер взял Энджи за руку.

— Мне хотелось показать тебе все, чем интересна Испания, — тихо сказал он, и в его тоне появились нотки, от которых она за последние дни отвыкла. — В этой стране можно найти следы самых разных культур. То, что ты сейчас увидишь, — только часть ее богатств. Давай просто наслаждаться вместе.

— А как же гостиница? Они не сдадут наши номера кому-то другому? — забеспокоилась Анджелина. — Ведь мы можем задержаться здесь допоздна.

— Все нормально, — улыбнулся Кристофер, привлек ее к себе и поцеловал в кончик носа. — Я знаком с хозяином.

Она больше не спорила, и душа ее вдруг запела при виде его глаз, утративших холодность.

Ты не должна расслабляться ни на миг, тут же с досадой отчитала себя она. Ты слишком сильно любишь его, чтобы позволять себе быть беспечной.

Когда вечер перетек в сумерки, а затем в ночь, Анджелина поняла, что до конца своих дней будет вспоминать эти горькие и сладостные часы, проведенные с Кристофером. Они взобрались на самый верх маяка; наблюдали оттуда за бурлящими бурунами волн, а потом спустились вниз и бродили по берегу босиком.

Потом путешественники отправились в небольшой ресторан и отведали жареной рыбы под восхитительным острым соусом, запив все это ароматным вином местного производства.

Они словно очутились за пределами реальной жизни. Это был волшебный сон о несбыточном счастье, сладостный и горький одновременно.

— Не зря мы сюда пришли? — тихо спросил Анджелину едва видимый в бархатной синей мгле Кристофер.

Вокруг двигались смутные тени — это официанты собирали со столов, готовясь закрыть ресторан.