Венец Бога Справедливости. часть 3. Война двух начал
Шрифт:
– Линии пространства разрушены, - тихо говорила Мирра, - вначале изменение было не столь значительным, но потом, после того как погибли Хранитель Идэлии, Бог Магического Равновесия и Богиня Целительного Искусства, оно исказилось до неузнаваемости. Теперь нельзя больше ни переместиться в пространстве, ни даже поговорить на мысленном уровне, и тем более применить магию. Применение магии грозит гибелью, бесследной, разделением на отдельные молекулы.
– А магические границы? Что можешь сказать о Долине Времен Года, о Каримэне?
– Границы Долины разрушены, там тоже, как и здесь не будет
– А Каримэна...
– Ее границы целы, господин.
Почему? Ответа на этот вопрос не мог дать пока никто, ни даже Мирра или Амедео, хотя обоих это заставило задуматься. Это решение вполне могло дать ключ хотя бы к пониманию создавшейся ситуации.
– А Георг, Беатрис и Руфина? Они выжили?
– Мы ничего не знаем о них, господин, - отвечал Кайл.
– Только то, что Зору бросил в пропасть Руфину, за ней бросился князь Бероев, а его жена сражалась с Зору. Но выжили они после того взрыва или нет, мы не знаем.
– Выжили, - вставила Мирра.
– И твой Андрей тоже.
– Я знаю, что он жив. И очень рад, что живы все остальные. Сейчас, это, пожалуй, единственное, что меня радует.
Однако Кайл не спешил верить девушке, несколько возмущенно, он обратился к ней.
– Ты ничего об этом не говорила!
– Я сама не знала!
– А теперь знаешь!
– Советую верить ей, Кайл.
– Конечно, господин, - несколько смущенно сказал дракон, вновь поворачиваясь к Амедео.
– Просто...
– Просто в это не совсем верится, я понимаю. И тем не менее. А Беатрис? Значит, она победила Зору?
– Да, он погиб, его труп мы видели там, в том вакууме.
– Вакууме.... А мы попали в защитные колонны храма Зору?
– Да, Мирра нашла их.
– Это случайно!
– выпалила девушка.
– Я не знаю, как это произошло! Не знаю!
Кайл вновь удивленно посмотрел на нее. Когда же девушка вдруг встала и выбежала из комнаты, то ринулся, было, за ней.
– Стой!
– Не надо, Кайл, пусть идет. Ей сейчас тяжело, очень тяжело.
– Но...
– Почему?
– Амедео, как показалось Кайлу, с некоторой усмешкой взглянул на него, и таинственным голосом ответил.
– Этого нам не понять. И не нам судить ее выбор.
– В каком смысле?
Теперь уже Амедео посмотрел на Кайла удивленно, словно спрашивая: зачем тебе ответ и как ты смеешь в принципе здесь спрашивать. К счастью, господин Новилин умел понимать многозначительные взгляды, потому сразу вернулся к начатому разговору.
В это время Мирра, стремглав, пронеслась через всю деревню, не обращая ни малейшего внимания на окрики, предостережения собственного сознания. Так она бежала минут восемь, но потом значительно сбавила скорость, и вскоре перешла на шаг. Внутренне, непонятное ей ощущение предостерегало ее, оно буквально кричало: стой, не ходи дальше! Но Мирра шла, возможно, ей даже хотелось встретить неприятность, внешнюю, по крайне мере так, она могла бы дать отчет в том: что происходит. Мирра сделала шаг и поняла, что второй сделать не сможет: ее грудь сжало тисками, она открыла рот, чтобы вздохнуть, но воздуха здесь больше не было.
15 глава. Договор с собой.
Из десяти храмов, личных владений Богов, один находился на территории Каримэны, и это был, конечно же, Дом хранительницы вайлискового дерева, Тэат. Храм располагался на одной из десяти центральных площадей Карим, названной в честь Богини, чем уже отличался от всех остальных храмов Богов: да, могло быть такое, что они находились на земле, но только в предельно возможной недосягаемости от смертных. Даже Чертомир являлся городом жрецом, но ни как не местом пребывания самой Богини Амнэрис. Однако Тэат считала должным находиться в белоснежном мраморном храме с хрустальными башенками, выстроенном вкруг вайлискового дерева.
Здесь, на площади Богини Тэат каждый день проходили торжественные церемонии по случаю появления на свет новых драконов, поэтому даже не житель столицы мог, раз побывав здесь, все увидеть, и самое малое единожды стать ее участником. Церемония была поистине красива, в чем-то даже просто загадочна. Одна интрига с именем ребенка - за исключением появления на свет принца или принцессы - когда верховный жрец объявлял мнение Богини - чего стоила. Тэат никогда не ошибалась, но, руководствуясь своими природными способностями, тонко и всегда безошибочно определяла: продолжателем какого рода станет маленький дракон. Ей верили, ее мнение уважали, перед ней преклонялись, даже Анжелина ДэЭстен молча и покорно приняла решение Тэат, которого, думало большинство, уже не будет - кто должен был принять княжеский титул Бириимии.
Итак, Тэат, как и всегда, готовилась к новой церемонии, только что она приняла молодую пару, но по ряду причин не поддержала их желание иметь ребенка: этот брак, созданный по исключительному для Каримэны расчету, не дал ничего обоим драконам, кроме холодных чувств обязательств по отношению к друг другу, потому Тэат рассудила строго. К храму уже шли двое других драконов, которых Богиня должна была принять, словом, ничего не мешало осуществлению ее долга, тогда как в мире уже бушевали страсти, уже рушилось пространство Идэлии, уже погибло четверо Богов, трое их которых стали распыленной частью пространства, но долго ли суждено было ему существовать при таком раскладе дел?
– Элина, - это был Тасмир, крайне взволнованный.
– Элина, мы погибли!
Богиня на мгновение утратила привычное для себя спокойствие, изумленно посмотрев на Бога Добра и Милосердия. Она заставила себя успокоиться, хотя в душе ее родилось смятение, которое переросло в ужас и предпаническое состояние, едва Тасмир снова обрел дар речи и начал рассказывать.
– Он погиб, Элина, погиб!
– Кто?
– спросила Богиня после довольно продолжительной для такой ситуации паузы, поскольку Тасмир смолк.
– Амедео.
– Что?! Но... как это возможно?
– Я... не знаю. О, если бы он делился хотя бы частью своих планов, но он всегда молчал, всегда!
– Тасмир в крайнем возбуждении пересек небольшой зал.
– Элина, Элина, я не могу! Я же никогда не любил его, никогда, тем более сейчас, но... тогда почему мне так больно? Нет! Это просто смятение по поводу всей этой ситуации! Нет, не могу, не могу лгать самому себе сейчас. Элина, мне кажется, я вновь стал смертным: можно ли так чувствовать при нашем статусе?