Венец Бога Справедливости. часть 3. Война двух начал
Шрифт:
Алиса с самого утра гуляла с ребятами, поэтому ничего не знала, естественно, ее взбудоражило это массовое движение, она недоумевала: почему эльфы обратились в бегство? Однако для ее матери и тети все это не было открытием, но происходящее только больше испугало их, окончательно убедив в незамедлительности действий. И чем быстрее они покинут деревню, тем лучше.
– Алиса, иди в дом!
– быстро сказал Инга дочери.
– Собирай свои вещи!
– Собирать вещи?!
– Делай, что я сказала!
– Ладно, - оторопев, удивленным голосом ответила девочка, - как скажете, мама.
– Юлия, давай с ней, а
– Инга, - обратился к ней Кайл, - я могу помочь вам?
– Да, если можно.
– Иди в дом, Мирра, поможешь госпоже Юлии и Алисе. Ты поняла меня?
– Да, ...отец.
Мирра неспешно развернулась и вновь вошла внутрь дома, Юлии и Алисы уже не было в общей гостиной, что порядком озадачило ее: она не знала, как произнести необходимые слова, конечно, она могла прийти к одной из эльфиек в комнату, но дальше.... Поняв ее недоумение, Амедео, который так и остался сидеть в кресле у камина, улыбнулся.
– Я могу пойти с тобой, в качестве переводчика, если ты не против, конечно.
Мирра вздрогнула и испуганно посмотрела на него, но практически сразу отвела взгляд.
– Подойди ко мне.
Девушка безропотно повиновалась, вопреки внутреннему страстному желанию сделать шаги в противоположную сторону.
– Сядь напротив. Успеешь еще помочь им, ведь они бегут, верно?
Девушка коротко кивнула.
– Мирра, не думаю, что твоя боязнь ко мне нормальна. Лично меня она беспокоит. Я понимаю, что воспитанное в девочке Мирре отношение к Богам, и в первую очередь, к верховному Богу не позволяет ей чувствовать что-то иное. Но это возможно только в том случае, если бы ты не знала ничего о своей истинной сущности. Поэтому, твоя боязнь на самом деле базируется на страхе перед собой. Верно?
– Я... я не понимаю: почему все так! Кто я, и почему сейчас здесь?
– О своих путях ты должна знать сама, - задумчиво произнес Амедео и хмурым голосом добавил.
– Не думай, что меня тоже все это радует. Я привык видеть тебя в другом обличии и сознавать в иных проявлениях. Но если тогда, я, по крайне мере, мог тешить себя мыслью о твоей любви, то теперь должен спокойно и холодно воспринимать. Я не бесчувственен вопреки всем мнением обо мне.
Мирра смотрела на него так, словно она была свидетелем его беседы с кем-то третьим. В глубине души она чувствовала, что его слова имеют под собой реальную почву, и он не смеется над ней, но принимать это не хотела: ее пугала та бездна, которая открывалась ей внутри себя самой. Эхом отдались его слова для Мирры.
– Спокойствие нельзя вернуть, моя дорогая, но можно пойти на сделку с собой. Что скажешь? Какой ты хочешь выглядеть: прежней или совсем иной?
– Прежней.
– Что ж, - задумчиво произнес Амедео, - так, действительно будет лучше. Лучше и безопасней, для всех нас.
16 глава. Пробуждение Глории.
Мраморный дворец Богини водной стихии, Адэли, располагался под водой, до нее известия о гибели четырех Богов дошли с некоторым опозданием, зато искривление пространства отразилось здесь с большей силой, чем в воздухе, поставив под вопрос существование водного мира, колебания ощутили все его жители. Но он все-таки выстоял, и пока стоял.
– Гибель еще одного Бога и она станет нашей, Кассий, - говорила Адэли своему слуге, - При этом мы не можем ничего сделать. Удивительно, как этот замок еще до сих пор стоит! И еще более странно, что мы можем входит и выходить.
– Почему, Кассий, почему? Ведь он стоит, поддерживаемый магическими силами! Конечно, его строил сам Великий Бог Справедливости, и все равно, ведь едва бедный Лэн применил магию как.... Это я виновата, я не должна была посылать его!
– Но ведь если бы вы сами стали читать заклинание, то...
– Тогда бы погиб весь наш водный мир. Нет, ты прав. И все-таки...
Адэли медленно прошла вдоль зала, остановилась около скульптуры морской рыбы, впервые со дня своего становления как Богини она ощущала свое полное бездействие. Она хотела, но не могла! Такое возможно было только при жизни, а теперь и...
– Добрый день, - раздался сзади мужской голос.
И Богиня, и ее слуга машинально обернулись. Они оба знали этого дракона, но никак не ожидали увидеть здесь, в роли гостя. Или полновластного хозяина? Во всяком случае, Син хотел выразить это всем своим внешним видом, своим вызывающим взглядом, царственной позой. Увидев замешательство, тех, кто ранее так смотрел на него, Балскове ухмыльнулся.
– Не ожидали? И, тем не менее, это я, новый властелин мира!
И тут Адэли рассмеялась, чем повергла Сина в недоумение. Он смутился и не смог даже отразить это на лице. Потом, однако, он принял оскорбленный вид и возмущенно ответил.
– На вашем месте я бы проявлял больше благоразумия в обращении к новому господину мира!
Адэли и Кассий рассмеялись еще больше.
– Прекратите!
– на этот раз Балскове вскричал, грозно и недовольно.
– Я вижу: вы не понимаете: перед кем стоите! Что ж, я могу объяснить это вам так, как уже объяснял вашему Великому Богу Справедливости, - имя последнего он произнес с максимально возможным презрением и сарказмом, чем охладил настроение Адэли и ее слуги. Син вновь надменно улыбнулся.
– Не советую вам забываться, я не так добр, как ваш прежний благодетель.
Син предстал пред ними в длинном черном блестящем плаще, в довольно красивом темном костюме, перчатки и жилет из кристаллов оставались невидимыми для постороннего взгляда. Если бы не обезображенное лицо, он бы претендовал на уважение одним своим видом. Балскове с максимально выразимой надменностью сделал три шага в сторону своеобразного трона. И Богиня, и ее слуга негодовали от возмущения, а Син, пребывая на пике самодовольства, опустился в кресло.
– Достаточно удобно. Пожалуй, я останусь здесь. Видите ли, у меня пока нет собственного замка, а временного жилья я так и не выбрал. Что скажите, если я удостою вас чести: уступить мне свои владения? Да, вы не переживайте так, я вас не выгоняю, пока не выгоняю, и даже разрешаю жить со мной.
– Не много ли на себя берешь, Балскове?!
– Ничуть, милая Адэли! Ничуть. Значит, решено, я остаюсь здесь. А вы освободите мне замок, за исключением... трех комнат. Да, думаю, для вас этого будет достаточно. О, не смотрите на меня так! В отличие от вашего превеликого Бога Справедливости, я предоставляю вам три комнаты, а не как он мне: одну. Цените это, моя доброта не безгранична!
Взгляды, полные недовольства, возмущения, негодования воодушевляли Сина, убеждали в его величии, он широко улыбался, ликовал в душе. Оставалось лишь довершить начатое, унизить их до конца.