Венец королевы
Шрифт:
Глава XIV
Когда Трэверс вошел, Кейн, сдерживая волнение, официальным тоном сказал:
— Сэр Трэверс, из-за меня вы рисковали жизнью. Я не понимаю, зачем вы это сделали, потому что вы, конечно, считаете, что это я пытался обокрасть вас.
— Почему вы решили, что я подозреваю вас? — изумился Трэверс.
— Но это же очевидно! — воскликнул Кейн. — Ночью вы видели высокого человека. Среди присутствовавших при разговоре о диадеме высоких людей было четверо: я, адвокат, Барнет и дворецкий. Подозревать адвоката
— Вас я никогда не подозревал, — сказал Трэверс. — Я знаю, кто пытался взломать сейф.
— Знаете?! Так вам известно, что украсть диадему хотел Барнет?
Кейн и Трэверс уставились друг на друга с одинаковым удивлением.
— Барнет? Он-то здесь при чем? А, понимаю! Вы решили, что раз сами непричастны к краже, то значит, преступник — мистер Барнет. Кейн, вы заблуждаетесь. Дело в том, что я вообще не видел высокого человека. Украсть диадему пытался Джек. Вместе со своим отцом.
И Трэверс повторил то, о чем раньше рассказал Бэрриджу.
— Тогда я не понимаю… — На бледном лице Кейна отразилось недоумение. — Решив, что вор — Барнет, я попытался получить доказательства этого и напечатал на машинке записку, которую затем подбросил ему. Я написал, что мне все известно, и потребовал пятьсот фунтов за молчание. Встреча была назначена на восемь вечера у старой башни.
Представив, с каким видом Барнет читал это послание, Трэверс рассмеялся.
— Вы зря смеетесь, сэр, — взволнованно произнес Кейн. — Зря, потому что он пошел на назначенную встречу.
— Что вы хотите этим сказать?
— А то, что невиновный человек, получив подобное письмо, повел бы себя иначе — показал бы его другим с возмущением или со смехом. Такой, как Барнет, скорее с возмущением. Или он просто разорвал бы его и выбросил, потому что принял бы это за розыгрыш. Теперь представьте, что письмо получает преступник. Разумеется, он молчит о нем и идет на встречу, поскольку боится разоблачения.
— По-моему, все это чушь. Как он мог взламывать сейф, когда его пытались открыть Картмелы?
— Но вы же этого не видели! Вы заметили только, что Джека нет в его комнате. Он мог выйти по причине, не имеющей никакого отношения к краже.
— Но он лгал, утверждая, будто всю ночь спал!
— Ну и что? Когда появилась полиция, он испугался, что всплывет прошлое и его заподозрят в первую очередь, и со страху стал отпираться от всего подряд, даже от того, что ночью выходил из своей комнаты.
— Кейн, вы совершенно сбили меня с толку! А как же тогда убийство Картмела-старшего?
— Не знаю, но ведь вы тоже не в состоянии объяснить это. Версия о третьем соучастнике бездоказательна, с таким же успехом его мог убить и Барнет.
— Зачем?
— Возможно, тот что-то заметил, и Барнет убрал опасного свидетеля. Или другой вариант. Мне начинает казаться, что труп Картмела и разбитая оранжерея — звенья одной цепи, с помощью которой преступник хотел создать видимость того, что ограбление совершил посторонний. По-моему, дело было так. Барнет давно задумал украсть диадему и ждал подходящего момента. Возле замка он случайно встречает Картмела-старшего и узнает, что тот отец Джека. Такая сомнительная личность, да еще его сын живет в доме — это же настоящая находка! Под каким-то предлогом Барнет поздно вечером заманивает его к большому вязу и убивает. Потом бьет стекла в оранжерее, после чего пытается открыть сейф, но здесь его постигает неудача. Он книжный маньяк и вполне вероятно, что деньги были ему нужны на книги. Накупить редкостей или что-нибудь в этом роде…
— Какого числа вы подбросили ему свое послание?
— Одиннадцатого, в пятницу, а встречу назначил на двенадцатое.
— В субботу, двенадцатого, у меня из стола пропал револьвер.
У Кейна буквально перехватило дыхание, лицо раскраснелось, глаза блестели то ли от возбуждения, то ли от высокой температуры.
— Барнет взял ваш револьвер, чтобы убить автора письма! — воскликнул он. — А я еще подумал, не спрятаться ли возле старой башни! Он бы меня там прикончил, если бы заметил.
Трэверс скептически хмыкнул, но потом задумчиво сказал:
— Между прочим, в воскресенье я обнаружил револьвер на месте, но в обойме не хватало одного патрона.
Теперь лицо Кейна стало белым, с пятнами лихорадочного румянца на щеках. Трэверс потрогал его лоб.
— Вы по-настоящему заболели. Вам надо уснуть.
— Неужели вы думаете, что я способен сейчас спать? Вам, сэр, трудно меня понять. Вы никогда не испытывали такого чувства, а для меня время после ограбления превратилось в сплошной кошмар. Я постоянно ждал, что кто-нибудь открыто назовет меня вором.
— Поэтому вы и собрались уйти?
— Да, я больше не мог жить в такой обстановке. И еще я боялся оставаться в одном доме с Барнетом, чувствуя, что способен убить его. Когда я думал о том, что он же и передал мой телефонный разговор, меня просто трясло от бешенства. Однако, в кого же он стрелял? Увидел кого-то возле старой башни и пристрелил, приняв за автора письма?
— Глупости, никого же не убили.
— Вы в этом уверены? — зловеще спросил Кейн. — Он мог спрятать труп.
— Кейн, опомнитесь? Какой труп? В наших краях никто не пропадал, иначе мы услышали бы об этом.
Кейн пожал плечами.
— Есть люди, которых не будут искать. К примеру, тот же Картмел. Если бы его тело хорошенько спрятали, о нем никто и не вспомнил бы.
— Слишком много случайных совпадений, — возразил Трэверс. — Получается, что никому не известный человек оказался возле башни именно в то время, на которое вы назначили свидание. У меня такое ощущение, будто вы сами бредите и меня за собой увлекаете. До разговора с вами я был твердо убежден, что похитить диадему пытался Джек.