Венец судьбы

Хатчинс Амелия

— Но ты забрал её у кого-то другого, и она выбрала тебя, зная, что ты забрал её, да? — Он злобно рассмеялся, прежде чем взглянуть на Син с тёплой улыбкой, которую я хотел стереть с его лица. — А её человечность ты хотел искоренить?

— Она часть её. И я не должен был хотеть избавить её от этого, потому что благодаря человечности Син верная и сильная. Я люблю её всю, и никогда не перестану бороться, чтобы вернуть её.

— Ты принимаешь её сейчас такой, какая она есть? Потому что её эмоции были противоречивы относительно того, кем она стала, и сможешь ли ты любить её, раз она изменилась. Она — настоящее бедствие эмоций, с которым поначалу не могла смириться. Её воспоминания многому меня научили и показали, кто

она, и какой могла бы быть наша жизнь, не соверши мы побег из этой тюрьмы. А ещё ей нужна боль, чтобы подтолкнуть к необходимому, потому что она недавно родилась и очень молода. Ты прав; она красива и сломлена. Мне пришлось стереть то, чем она была, чтобы восстановить такой, какой она хотела стать. Я создал её там, где боги и Судьба не могли вмешаться. Я сделал её той, кем она была рождена через знание причины и следствия. Познания боли на таком глубоком уровне, что это переопределяет то, кто ты. — Малахия отвернулся и провёл рукой по волосам Синтии, будто погрузился в мысли и пытался утешить её. Я снова постучал по барьеру, и его внимание переключилось на меня. — Деконструкция души — длительный и жестокий процесс. Сначала она сопротивлялась, но потом поняла, что я делал. Я превратил её в богиню, потому что сама она не могла, независимо от того, как сильно стремилась. Синтия молода, и хотя перенесла боль, не испытала истинных мук в том количестве, которое необходимо для обладания силами. Без моей помощи силы контролировали бы её. Если бы она приняла их, когда ты этого хотел, ты бы потерял её. Она пережила истинное становление богини во время перерождения. Без отведённого Судьбами времени она осталась бы похожей на человека. Так что, я исправил её, и теперь она такая, какой была рождена. Можешь ли ты принять её такой? Она не то же существо, которое вошло в этот ад.

— Я приму свою жену такой, какая она есть, Малахия.

— Тогда ты готов. — Малахия выпрямился во весь рост. — Именно это она ждала получить. Синтия вернулась к тебе, Райдер. Она всегда будет возвращаться, потому что глубоко в её душе. Ей нужно, чтобы ты принял её всю. Я здесь, потому что храню её человечность. Часть, которую я взял, ей нужно было потерять, и за эти же части она цеплялась больше всего. Ты не можешь искоренить часть того, кем она была, не потеряв её всю. Ей нужно простить себя за то, что, по её мнению, произошло в тюрьме, но я заберу магию. Не сразу, потому что ничто, связанное с магией, никогда не бывает мгновенным. Твоя задача научить её быть той, кто она сейчас, позволив со временем исцелиться. Я распутаю сны и позволю ей увидеть правду о наших отношениях. Ты более уравновешен, чем она думала, в отношении нашей сделки. Если она сама не раскроет правду, я помогу.

— Сделка? — спросил я.

— Она спала до тех пор, пока не была готова освободить нас. Синтия знала, что если бы ты прыгнул спасти её, я бы без колебаний использовал тебя против неё. Она пообещала показать, что такое любовь, если я смогу научить её стать тем, кем она должна быть для Царства. Дело в том, что как только начинаешь развиваться через боль, границы размываются, и разум не может отличить сны от реальности. Что и требовалось, чтобы вернуть Богиню Фейри к жизни. Ты прав, она прекрасно сложена для войны, но ни один из нас не покинул бы это место до того, как всё началось, и она это знала. Возможно, она этого не помнит, но знала, что должна вернуться к тебе, и сама закрыла дверь в тюрьму, чтобы ты не прыгнул туда и спас.

— Она защитила меня, — произнёс я, не удивляясь тому, что даже в самый тёмный час эта женщина думала обо мне, а не о себе. Она позволила Малахии делать такое с ней, зная, что если кто-то и мог пробудить её внутреннюю силу, то Благой Принц первенец короля Оберона.

— Не первенец, я король Малахия в этой тюрьме, но моя настоящая мать назвала меня Обероном.

— И кто же твоя мать?

— Дану. — Малахия улыбнулся. — Я брат Синтии, один из многих.

Киллиан фыркнул.

— Ты смотрел, как она занималась сексом? Она же твоя сестра.

— Я не смотрел, мне плевать. Я всегда хотел только её эмоции. Я и Фейри, и бог, но бессилен в этом месте. То, что я научился использовать, — малая часть тех способностей, с которыми родился. Она знает, кто я. Ей нужно только вспомнить, когда будет готова. Она скоро проснётся, и тогда, Король кошмаров будет в её комнате, а мы все будем в её сознании. Я предлагаю уйти до того, как это произойдёт. Мы закончили. Будь осторожен, Райдер. Ты король Орды и Бог Фейри, но Синтия и я? Мы были созданы, чтобы править этим миром. Но я не хочу такого после того, как узнал, что это означает, пережив её воспоминания. Со временем я создам своё королевство и буду жить там без беспорядка в этом мире, который создала наша мать. Удачи, потому что она не просто родилась дикой, она родилась с силой Фейри, текущей по венам.

Глава 16

Синтия

Я проснулась в поту, а Райдер крепко прижимал меня к себе. Он не позволил мне спать одной, да и я не хотела. Я оттолкнула его, садясь и спуская ноги с кровати. Зевнув, я потянулась, прежде чем протереть глаза. Райдер коснулся моего плеча, затем поцеловал его и скользнул губами по моей спине к другому плечу. Я встала, оставив его на кровати, и направилась в ванную одна. Я дошла до двери и обернулась, уставившись на него с гневом и болью.

— Думаю, тебе следует снова начать спать в своей комнате. — Я повернулась и закрыла дверь, направляясь в душ, прежде чем он успел возразить. Я опёрлась о раковину, глядя на своё отражение в зеркале, и увидела, как Райдер вошёл следом за мной. Он разделся догола, не используя магию, и удерживал мой взгляд в зеркале, убедившись, что я отмечаю каждую вещь, которую он отбрасывает в сторону. Он сильно схватил меня за плечо, разворачивая к себе, и одним уверенным движением снял с меня ночную рубашку, оставив нас обнажёнными.

— Райдер, — осторожно предупредила я, чувствуя, как меня охватывает нервозность.

— Иди ты, Синтия.

— Извини? — Я ахнула, не в силах разгадать его игру.

— Ты меня слышала, — произнёс он, увлекая меня за собой в душ, прежде чем включить воду и поставить меня под струи. — Думаешь, что ты другая, и, возможно, так оно и есть. Ты прошла через ад. Ты ждала, что изменилась и эволюционировала в результате опыта. Думаешь, что ты грязная из-за того, что сделала, но это не так. Ты на самом деле никогда не трахалась с этими монстрами, иначе я бы почувствовал их запах на тебе.

— Ты понятия не имеешь, о чём говоришь, — возразила я, ненавидя подступающие к глазам слёзы.

Райдер наклонился и уткнулся лицом мне в шею, глубоко вдыхая, двигаясь вниз по центру моего тела, а затем снова вверх, улыбаясь.

— Я не чувствую запаха ничего, кроме моей чистой, нетронутой жены, которая всё ещё носит мой грёбаный запах. Ты воин, который всеми силами старался пережить невообразимые ужасы. Я смою это чувство и покажу, что для меня ты не меньше, чем была до того, как прыгнула в ту грёбаную яму.

— Серьёзно думаешь, что сможешь смыть с меня грязь? — Я изучала, как его глаза горели неприкрытым жаром, и у меня потянуло низ живота.

— Я не думаю, что с тобой что-то не так, по крайней мере, физически, Питомец. Могущественное существо манипулировало тобой, и его магия сыграла огромную роль в том, что ты пережила. Мне нужно, чтобы ты стряхнула это и встала рядом со мной.

— Без разницы, — возразила я, когда его губы коснулись моего лба. — Я стою, Райдер. Прямо перед тобой, но я больше не стану пресмыкаться. — Он стал целовать меня в щеку и спустился к шее. — Что ты делаешь? — спросила я.