Венец творения
Шрифт:
Хотя…Хотя создавалось впечатление, что одно из слов, кажется, было словом «подвал».
Подвал? Конечно, в любом мало-мальски приличном доме имелся подвал. Имелся он, вне всякого сомнения, и на Мухиной даче. Только отчего кто-то решил увековечить факт его существования на стекле музыкального салона? Почему не кухню, не библиотеку, в конце концов, не будуар, где государь император пытался соблазнить юную графиню?
Женя захотела призвать на помощь всезнающую директрису лицея, но поняла, что ни той, ни прочих гостей на первом этаже не было. Даже Артем ушел, оставив
Хотя она сама желала остаться одна…
Да, дом ей определенно нравился. И она знала, что все прочие — только случайные гости. Не исключено, что даже Артем… Что даже Артем не в состоянии понять очарования Мухиной дачи.
Все должны уйти… И она… Нет, конечно же, они— Артем и она сама — останутся здесь вдвоем. И никто не нарушит их идиллии, никто и ничто… Потому что это только их дом! Он принадлежит им, а они — ему!
Удивляясь своим собственным странным мыслям, Евгения бродила по первому этажу. Присоединяться к основной массе посетителей она не хотела. Кухня, конечно, была не ахти, ее требовалось отремонтировать, а все так называемое «оборудование» заменить на современное. А вот прочие комнаты…
Внезапно Евгения увидела дверцу, которая располагалась в углу и сливалась по цвету с темно-серой стеной. Такую даже не сразу разглядишь, надо просто знать, что она здесь находится…
Она толкнула ее и увидела, что за ней — небольшая кладовая. В каморке витал странный затхлый запах. Конечно, проветривать надо долго и нещадно, подумала Евгения, поймав себя на мысли о том, что рассуждает так, как будто…
Как будто являлась новой хозяйкой Мухиной дачи. А ведь это всего лишь бесплодные мечтания, не более того!
Хотя почему — бесплодные… В этот момент Женя обернулась и вдруг увидела еще одну дверь, которая располагалась в этой самой кладовой-каморке. Прямо как матрешка: достаешь и без того уже крошечную, а в ней спрятана совсем микроскопическая…
Дверь была металлическая, с солидным засовом. Приоткрытая…Женя толкнула ее и увидела, что каменная лестница уводит куда-то вниз. Ну конечно, тот самый подвал— причем по площади наверняка ничуть не меньше, а то еще и больше Монте-Карло!
Заметив на неровной стене подвального помещения старинный выключатель, Женя перебросила рычажок вверх — и, о чудо, лестница, а также подземелье внизу залились неярким желтым светом.
Чувствуя, что любопытство переполняет ее, Женя сделала первый шаг. Подвал — сначала эта странная надпись на стекле, затем таинственная дверь в кухне… Дверь, которая вела в подвал! Это что, случайность?
А что же иначе? Ведь никто не играл с ней в прятки, никто не подбрасывал, как в длинном романе Дэна Брауна, непонятные намеки, куда надо идти в следующей главе.
Подвал так подвал! Евгения начала спускаться по лестнице. Она ожидала, что в лицо ей дохнет сыростью, но подвал, судя по всему, был сделан и прошпаклеван на совесть — плесенью или водой там и не пахло.
Женя прошла по коридору вправо, повернула, остановившись перед новым застывшим в темноте коридором. Увидела выключатель, повернула его — и желтая дорожка света прорезала черноту.
Слева были видны отгороженные деревянными решетками комнатки, забитые старой мебелью. И, кажется, не только старой, но даже антикварной. Неужели она прилагалась к Мухиной даче? Не исключено, что мебель, если ее продать, не только покроет затраты на приобретение усадьбы, но даже позволит остаться в плюсе!
Так она прошла в другой коридор, оттуда в соседний, каждый раз открывая все новые и новые сокровища — затянутые паутиной рыцарские доспехи, клетчатые, изгрызенные мышами чемоданы, наконец, комнатку, в которой, переливаясь и мерцая, на столе громоздились сервизы — как фарфоровые, так и металлические. Но если этот тусклый почерневший металл — серебро, то сколько же это должно стоить?
Женя щелкнула очередным выключателем, желая свернуть в новый коридор, — и увидела дверь. Причем, судя по всему, дверь была старинная, кованая и без ручки или замочной скважины. Женя постучала по ней, желая понять, находится за ней что-то или нет, и в этот момент погас свет.
Не теряя присутствия духа, Женя по стеночке дошла до предыдущего выключателя, щелкнула им, однако безрезультатно: свет вырубился по всему подвалу.
Темноты Евгения никогда не боялась, однако оказаться в бесконечном, похожем на лабиринт подвале старинного особняка ей оптимизма не внушало. Ведь в каждом лабиринте должен быть свой Минотавр, не так ли?
Чувствуя, что начинает нервничать, Женя извлекла из кармана мобильный телефон. Связи, конечно же, не было — что неудивительно при таких-то толстенных каменных стенах! Но не звонить же в полицию или службу спасения, куда можно было дозвониться и так, и не просить извлечь ее из подвала Мухиной дачи, куда она попала исключительно по своей глупости!
Надо рассуждать логически. Она ведь не идиотка, понимала, что даже при включенном свете в подвале потеряться очень легко. Поэтому шла, поворачивая каждый раз направо. Следовательно, чтобы попасть к выходу, нужно идти, поворачивая каждый раз налево? Всего-то!
Она так и сделала. Налево, твердила она себе, налево. Она то и дело спотыкалась, раза два едва не полетела на пол. Но упорно шла вперед, закусив губу и не позволяя себе расплакаться. Не хватало еще, чтобы Артем хватился ее и искал по всему дому, не подозревая, что она находится не вдоме, а подним! Он наверняка тогда настоит на возвращении в Москву, а этого Женя не хотела. Не хотела, потому что желала остаться на Мухиной даче навсегда. Только не в подвале, конечно…
Используя подсветку мобильного в качестве импровизированного фонарика, Женя упорно шла к цели. Наконец, еще один поворот — и вдруг снова вспыхнул свет. Она поняла, что посередине коридора находится лестница, что вела в кухню.
Вздохнув и повеселев, Женя взглянула на часы в мобильном телефоне и поняла, что ее прогулка по подвалу заняла всего лишь четверть часа. Причем туда и обратно! А ей казалось, что она блуждала здесь целую вечность…
Вдруг свет снова погас. Что ж, ветхая проводка, ничего другого предположить было нельзя. Женя автоматически потянулась к выключателю, нащупала его, потянула вверх — и вдруг наткнулась на что-то мягкое. И живое.